Борьба за самостоятельность

Я родился в разгар «перестройки». Окончил Политех. Работал энергетиком в строительной компании. Встретил девушку, на которой вскоре женился. В декабре 2014 года обзавелись ипотекой, и казалось, что всё шло по плану. Я был из тех самостоятельных людей, которым проще сделать самим, чем кого-то попросить об одолжении. Весной 2015 года самостоятельность дала трещину. Мы с братом были в гостях у нашей бабушки в Кизеле, стояла чудесная погода, снег искрился на солнце, и нам захотелось покататься на горных лыжах. На следующий день мы приехали в Губаху. Около часа скользили по снежным склонам.

Потом решили исследовать обновлённую трассу «Сноу-парк»... Один из трамплинов оказался неожиданно крутым, а скорость — слишком высокой. Мои ноги взлетели выше головы. Внезапно наступила темнота. Очнувшись в сугробе, почувствовал страшную боль в спине и не почувствовал ног. Брат вызвал «скорую помощь». Меня увезли в больницу города Чусового, где и поставили предварительный диагноз — перелом одиннадцатого и двенадцатого грудных позвонков, сдавление спинного мозга. Ночью из Перми прибыл нейрохирург. Он провёл экстренную операцию — установил на позвоночник металлическую конструкцию. Трое суток я провалялся в реанимации. Помню, лежал и думал, как сообщить о случившемся жене. Она была на третьем месяце беременности, и я боялся, что её переживания отразятся на ребёнке. В этот же день ей всё рассказали родственники. Затем меня перевели в палату. Приехали родители. Через два дня санавиацией меня доставили в Пермь, в ГКБ № 4, и положили под наблюдение — делали капельницы, уколы и перевязки. Для уточнения диагноза полагалось сделать МРТ. Однако из-за металлической конструкции это было невозможно.

Прошло три недели. Мне сняли швы. А ещё через неделю, с температурой 37,5, на носилках, выписали из больницы. Около месяца лежал пластом. Потом врачи разрешили меня присаживать. Первый раз я просидел 30 секунд, но с каждым днём удавалось просидеть всё больше и больше. В итоге я сумел перебраться в инвалидную коляску.

С этого времени началась реабилитация. Вначале вместе с женой я уехал в закамский Крым, где меня первый раз вертикализировали и познакомили с ЛФК. Там я научился ползать и заниматься реабилитацией самостоятельно. Подружился с парнем, который уже девять лет был колясочником. Это знакомство меня ободрило. Я вдруг понял, что на травме жизнь не заканчивается, надо сосредоточиться на восстановлении и не создавать вокруг себя вакуум. Конечно, последнее во многом зависит от друзей и близких, их участия и поддержки. Но в этом смысле мне повезло — внимание и забота родных и друзей были настолько действенны, что не дали уйти в себя. Глядя на их старания, я просто не мог позволить себе опустить руки.

После Крыма мне присвоили первую группу инвалидности и назначили пенсию в размере 13 тысяч рублей. Покончив с утомительным сбором бумажек, я снова отправился на реабилитацию. На этот раз уже в знакомую «четвёрку». Именно там меня застало рождение дочери. Ребёнок родился здоровым. Нас выписали в один день: сначала отец забрал меня из ГКБ № 4, а потом мы вместе поехали забирать жену и дочку из роддома. С появлением ребёнка моя жизнь обрела мощный дополнительный смысл и какой-то новый свет. Депрессия и ошалелость отошли на второй план. Немногим позже я отправился на третью реабилитацию — в центр на Лодыгина. Там я встретил колясочника Владимира Механошина. Он преподавал курс «Активная коляска» и научил меня подниматься по лестнице самостоятельно, преодолевать бордюры и прочие препятствия. А ещё он ездил на машине с ручным управлением. Я загорелся этой идеей, потому что всегда любил управлять автомобилем. И вскоре переделал свою машину под ручное управление. Эта мысль приходила мне и раньше, однако я не хотел приспосабливаться к своему физическому состоянию, предпочитая думать о нём как о явлении кратковременном. Можно сказать, Владимир помог мне принять реальность. Теперь я полноценный автомобилист. Это мне нравится, ведь я обрёл большую свободу передвижения и большую независимость.

В заботах и непрестанной реабилитации прошёл год. Этой весной мне снова сделали операцию — сняли стальную конструкцию и наконец-то сделали МРТ. Заполучив снимки, я отправил их в Москву, Тюмень и Питер. Летом 2016 года съездил на консультацию в Тюменский федеральный нейрохирургический центр. Там я узнал, что кости срослись хорошо, но вместо слова «сдавление» зазвучало слово «повреждение», и обнаружилась киста. Если рассматривать спинной мозг как проводок, то мой проводок прервался в месте травмы и сигнал не проходит. От того, как этот проводок срастётся и срастётся ли он вообще, зависит моя способность ходить. Несмотря на неутешительные результаты МРТ, врачи сказали, что это направление в медицине развивается и надежду терять не стоит.

Так я и стараюсь жить. Сейчас, например, собираю информацию о своей проблеме и подумываю об исследовании в Израиле или реабилитации за границей. Тяжеловато даётся смирение с ограниченными возможностями. Угнетает, что ночью не могу подойти к плачущей дочери и укачать её, что мои заботы, в том числе ипотека, легли на плечи родителей, а жене пришлось долго за мной ухаживать и даже кормить с ложечки. Однако, несмотря на эти моменты, я не падаю духом и по-прежнему надеюсь вернуть былую самостоятельность.