Музей «Пермь-36» начал жить под музыку

Одно из нововведений — теперь на территории зоны строгого режима из динамиков звучат старые советские песни: «Каким ты был, таким ты и остался...», «Не кочегары мы, не плотники...», «Если завтра война...».

По территории нас ведёт Олег Нечаев, в прошлом сотрудник музея. Он стал нашим экскурсоводом по просьбе организаторов поездки. С виду здесь ничего не поменялось: те же заборы, жилые и хозяйственные постройки. Но, как рассказывает Олег, преподносить историю здесь стали по-другому: нынешнее руководство старается говорить о работе пенитенциарного учреждения, не акцентируя внимания на несправедливости репрессий. «Последнюю экскурсию я провёл летом, отвечал на вопросы посетителей, — вспоминает наш экскурсовод. — Директор Наталья Семакова после этого сказала мне, что я не должен был говорить некоторых вещей, пропуская мимо ушей вопросы посетителей. Раньше такого не было: в работу экскурсоводов не вмешивались».

Фотографировать «можно только на телефон»

Поездка в музей немецких и нескольких российских волонтёров началась со скандала. Об экскурсии в «Пермь-36» договаривался председатель пермского «Мемориала» Роберт Латыпов, он попросил не брать с добровольцев деньги за вход. Директор учреждения Наталья Семакова прислала ему письменный ответ. Из бумаги следовало, что входные билеты придётся купить. Кроме того, для иностранцев они стали стоить в два раза дороже, чем для россиян (500 руб. без экскурсовода). Приказ об этом руководитель подписала через два дня после письма из «Мемориала».

Тот же приказ ввёл новую услугу. Теперь за 50 руб. можно взять в аренду комплект «интерактивных атрибутов»: ушанку, телогрейку, валенки, сапоги. Ещё одно нововведение — в музее запретили видеосъёмку. Нельзя и фотографировать.

При виде профессионального фотоаппарата кассир предупреждает нас: «Снимать можно только на телефон». Заходим в музей, идём по коридору, по которому заводили заключённых. На пути — несколько синих дверей-решёток от пола до потолка. Внизу, на «косяке» одной из металлических дверей, — надпил, которого раньше не было, как сказал Олег.

Выходим из помещения, идём по рабочему участку зоны строго режима. Олег показывает на место, где лежала большая железная дверь. Та самая, которую год назад рабочие распилили, приняв за металлолом. «Это была моя вина, — считает экскурсовод. — Не успел включить дверь в опись». А новое руководство не выяснило, что это за предмет. Оказываемся в комнате краткосрочных свиданий на зоне строгого режима.

Олег пристально смотрит на поржавевший светильник на потолке. Замечает на нём бумажный ярлык. Это значит, что светильник внесли в реестр экспонатов. Хотя, считает историк, железный предмет принадлежит организации, которая управляла музеем раньше, — общественному объединению «Пермь-36». «Получается, взяли чужую собственность», — говорит бывший сотрудник мемориального комплекса. Ещё новые управленцы реконструировали помещение для умывания и раздевалку в одном из жилых бараков. Но, показывая на пять белых умывальников, экскурсовод уточняет: скорее всего, здесь стояли не они, а одна длинная алюминиевая ёмкость. В чём причина исторической неточности, собеседник даже предположить затруднился.

На территории «Перми-36» мы проводим несколько часов. Олег подробно отвечает на вопросы, рассказывает о случаях, которые здесь происходили. Например, один заключённый — в прошлом высокопоставленный чиновник — потребовал усиленного питания из-за болезни. В ответ ему показали его же приказ — в документе говорилось, что в местах лишения свободы всех должны кормить одинаково.

Волонтёр из России Виктория вспоминает, что последний раз была в здесь в декабре, тогда она слушала штатного экскурсовода: «Так подробно он ни о чём не говорил. Приводил лишь истории зданий: построено тогда-то, были осуждённые по таким-то статьям — всё. Экскурсия длилась полчаса».

Страдали и погибали...?

У государственного учреждения «Мемориальный комплекс политических репрессий» есть сайт, его адрес — itk36.ru («итк» — сокращение от «исправительно-трудовая колония»). Открываем раздел «О музее». Слово «репрессии» здесь встречается лишь в названии учреждения. Далее авторы перечисляют преступления, в которых обвинялись заключённые. Лишь в конце сообщают, что «часть заключённых» реабилитировали.

На сайте АНО «Пермь-36» (при этой организации музей назывался музеем «истории политических репрессий») всё ещё есть раздел на тему репрессий.

Здесь говорится: «Музей „Пермь-36“ включает в себя сохранившиеся и реконструированные сооружения лагеря (исправительно-трудовой колонии) для политических заключённых, где в годы советской власти содержались в тяжелейших условиях, страдали и погибали диссиденты, инакомыслящие, активные борцы за права человека в Советском Союзе, противники коммунистического режима, поборники национальной независимости порабощённых народов — люди, чьи идеи и усилия способствовали крушению человеконенавистнического режима».

Прочитав одну из новостей на сайте itk36.ru, можно узнать, что в этом году в музее должно пройти несколько мероприятий.

Их посвятят (публикуем без исправлений):

• 70-летию Победы Советских войск в Великой Отечественной Войне «Нет фашизму»;
• Году литературы в России;
• 100-летию со дня рождения А. И. Солженицина (в действительности фамилия писателя пишется через «ы», — прим. ред.);
• «Дню памяти жертв политических репрессий», и многому другому.

«Что касается столетия со дня рождения Александра Солженицына, то оно будет в 2018 году. Поэтому непонятно, что авторы новости имеют в виду», — говорит историк Олег Нечаев.

Другая новость называется (название и выдержку из новости публикуем без исправлений) «Интервью Министра культуры и молодежной политики Пермского края Игоря Алексеевича Гладнева с корреспондентом телеканала „Дождь“ — Тимуром Олевским».

Фрагмент разговора:

Тимур: — Заключенные и родственники заключенных могут принимать участие (в создании программы развития музея, — прим. ред.)? А так же охранники и сотрудники охраны. И для тех и для других — это память.

Игорь Алексеевич: — Совершенно верно. Вот об этом я и говорю, что в данном вопросе все равны. Нельзя делить по разным признакам. Я против того, чтобы делить — кого допускать, а кого не допускать. Необходимо создать условия равные для всех, чтобы все могли высказать свое мнение, даже если кому-то оно не понравится. Мне кажется это возможно, если не допускать искажения фактов, передергиваний, оскорблений, принимая во внимание тот факт, что человеческая личность и достоинство это основное. Необходимо одинаково к этому относиться. Это и есть нормальный повод прийти к согласию по основным вопросам.

Тем временем на территории музея из нескольких выставок, посвящённых политрепрессиям в Советском Союзе, сейчас открыта только одна. Ещё на одну мы попали случайно, потому что Олег встретил знакомого, который всё ещё работает в музее. Наш экскурсовод предполагает, что могли закрыть и единственную открытую экспозицию. Но что бы тогда они показывали посетителям?

***

• Государственное автономное учреждение культуры (ГАУК) «Мемориальный комплекс политических репрессий» появилось полтора года назад. Тогда договорились, что новая структура будет сотрудничать с автономной некоммерческой организацией (АНО) «Пермь-36», которая основала музей. Главой госучреждения стала одна из основательниц комплекса Татьяна Курсина. АНО «Пермь-36» возглавляет её муж Виктор Шмыров. Тогда же договорились подписать соглашение о сотрудничестве. Этого документа нет до сих пор.
• В мае прошлого года Татьяну Курсину уволили. В интервью Тимуру Олевскому Игорь Гладнев прокомментировал своё кадровое решение так (публикуем без исправлений): «...и в данном случае речь идет о том, что в известной степени деятельность гос. учреждения (прошу обратить внимание на то, что Татьяна Георгиевна была назначена директором этого учреждения), а в данном случае в значительной степени было переподчинена АНО, возник конфликт интересов, что на мой взгляд не допустимо в решении вопросов связанных с текущей деятельностью музея».
• Руководителем ГАУК «Мемориальный комплекс политических репрессий» стала заместитель Игоря Гладнева Наталья Семакова.
• В начале марта АНО «Пермь-36» начало процедуру ликвидации, потому что «все попытки переговоров с администрацией Пермского края о сохранении „Перми-36“ как настоящего музея истории политических репрессий оказались безрезультатны». В беседе с «Эхо Перми» директор ГАУК Наталья Семакова сказала, что не видит в закрытии АНО ничего страшного. Кроме того, она заявила, что не должна сотрудничать с общественниками.
• Все новости о ситуации с музеем «Пермь-36».