В кругу Петра и Февронии. Почему программа по созданию положительного образа семейных ценностей в Перми провалилась

Скульптура установлена на небольшом постаменте, покрытом дешёвой керамической плиткой. Святые отлиты в бронзе чуть выше человеческого размера — высотой 2,6 метра. Памятник огорожен чугунной оградой, которая преграждает подступ к композиции с трёх сторон. Вокруг памятника высажены декоративные цветы и трава. Подойти вплотную к нему можно только спереди. Нередко у подножия памятника можно увидеть живые цветы. Сюда любят приходить мамочки с детьми. На аллее слева у памятника установлена скамейка.

Пётр и Феврония одеты по моде XVI века, а это значит, что выглядят они бесформенно. На Руси одежду до реформы Петра I шили туникообразной с использованием прямых деталей. Пётр одет в сорочку до пят. В области груди на сорочке — богатая роспись, что подчёркивает особый статус её владельца. На плечи князя накинута массивная длинная шуба до щиколоток. Её рукава спускаются до коленей. По тогдашней моде шубы было принято носить внакидку. Шились они мехом внутрь, а сверху их покрывали различными тканями с богатой росписью.

Феврония одета в сорочку — туникообразную рубаху, которая, благодаря специальным вставкам в области ключиц, собрана мелкими складками вокруг ворота и застёгнута на пуговки с петельками. Сорочку покрывает богато расписанная верхница — верхняя рубаха с длинными, собранными в многочисленные складки рукавами. Это тоже свидетельствует об особом статусе её носительницы: у женщин более скромного достатка верхницы были меньшей длиной рукавов. Головы Петра и Февронии покрыты шапками, подбитыми мехом. Из-под сорочек выступают ноги, одетые в сапоги. У каждого из персонажей выступает только одна нога.

Пётр и Феврония держат в руках пару голубей. Под крылом одного из них (видимо, самца) сидят трое голубят с раскрытыми клювиками. Это не единственные представители фауны в композиции. Если обойти скульптуру, можно увидеть присевшего на задние лапы зайца, который прижался к ногам святых. Семья голубков здесь символизирует защиту семьи. А вот заяц, в отличие от католической традиции, — не символ плодородия: у святых не было детей. Ушастый отсылает к тексту повести о Петре и Февронии: «Тогда вошел он в горницу и увидел удивительное зрелище: сидела в одиночестве девушка и ткала холст, а перед нею скакал заяц».

Лица Петра и Февронии бесстрастны и не вызывают никаких эмоций. Взгляд Петра устремлён в направлении Театра кукол, в сквере которого прячется скульптура второгодника и второклассника Ивана Семёнова. Феврония смотрит вниз: если подойти слева к ограде, можно поймать её взгляд. Но зачем? Скорбная бесчувственность должна производить эффект «над вечным покоем». Но суровая монументальность вызывает, скорее, обратный эффект: это представление современного человека о том, какими были знатные люди XVI века. Сейчас такие образы можно увидеть в мультфильмах на сюжеты русских сказок.

Автора скульптуры зовут Константин Чернявский. Из персонального сайта скульптора можно узнать, что он «родом из донских казаков», «его дипломной работой стала композиция „Возвращение казака с фронта“ и „в последние годы его работы выставлялись в Московской и Государственной думах, а также в Кремле“». Позволим себе ещё немного процитировать: «Герои его произведений — казак Мамай, Байда Вишневецкий, казак Землянухин, Святой Александр Пересвет, старой казак Илья Муромец и другие». Если перевести на общечеловеческий язык, получится так: скульптор работает в жанре реализма и получает много заказов от власти.

Закономерно возникает вопрос: почему и как скульптура Петра и Февронии попала в Пермь? Ещё в 2004 году власти запустили общенациональную программу «В кругу семьи». Её благословил тогдашний патриарх Алексий II и поддержали «Ростехнологии» (ныне Ростех). Памятники святым стали устанавливать в российских городах ещё с 2009 года. Цель компании — «создание положительного образа семейных ценностей, верных и целомудренных отношений, любви и преданности в браке, рождение и воспитание детей в духе любви к Родине». Предполагалось, что молодожёны будут возлагать цветы к подножию памятников. За это время типовые монументы были установлены в 60 городах, Пермь — один из них.

Вот тут как раз самое время объяснить, кто такие Пётр и Феврония. Жития этих святых известны, благодаря дошедшей до наших дней «Повести о Петре и Февронии» писателя Ермолая-Еразма, который жил в середине XVI века. О нём известно очень мало. В 1540-е годы он жил в Пскове, а в начале 1550-х оказался в Москве. В столице он получил должность протопопа дворцового собора. В это время по поручению митрополита Макария он и сделал жизнеописание муромского князя Петра и его жены Февронии, которые были канонизированы на Русском соборе в 1547 или 1549 году.

Повесть Ермолая-Еразма — настоящий шедевр древнерусской литературы. На сайте Института русской литературы РАН можно познакомиться как с оригиналом, так и с переводом этого произведения, а на «Брифли» — с кратким содержанием. Источниками повести послужили муромские легенды. На Ермолая-Еразма такое сильное влияние оказало народное предание о муромском князе и его жене, что он создал произведение, не имеющее ничего общего с житийным жанром. «Повесть о Петре и Февронии» можно отнести к жанру магического русского реализма.

С обывательской точки зрения, Феврония вознеслась, что называется, из грязи в князи. Простолюдинка хитростью вышла замуж за муромского князя Петра. Но это очень грубое прочтение. В «Повести» действительно рассказывается история любви между князем и крестьянкой. Но сам сюжет построен на активном противоборстве добра со злом, смекалке и хитрости, мудрости и глупости. Повесть начинается с того, что к жене брата Петра стал приходить змей-искуситель в образе её мужа. Затем описывается как Пётр сражается со змеем. Потом — как Феврония с помощью смекалки добивается расположения Петра. Потом как супруги противостоят боярам, которые хотят выгнать их из города. И, наконец, заканчивается тем, как супруги после смерти преодолевают разлуку.

По сути, Ермолай-Еразм написал первое феминистическое произведение. В каждом конфликте высокое человеческое достоинство крестьянки противопоставляется низкому и корыстному поведению её высокородных противников. Судя по интонации, автор сочувствует героине, восхищается её умом и благородством в борьбе против всесильных бояр и вельмож, не желающих примириться с её крестьянским происхождением. Ум, благородство и кротость помогают Февронии преодолеть все враждебные действия её сильных противников.

Церковное толкование жития Петра и Февронии иное. Отсюда и возникает конфликт светского и церковного прочтения. В скульптуре Константина Чернявского святые держат в руках семью голубей, как символ защиты и покровительства семьи, но, как было сказано ранее, у Петра и Февронии никогда не было детей. Да и сами персонажи повести Ермолая-Еразма — вымышленные, у которых, правда, были реальные исторические прототипы.

В России было не принято устанавливать скульптуры святых в городском пространстве. В девяностых и двухтысячных идеологическая пустота стала заполняться. Памятники советским «святым» (вожди, революционеры и т. д.) сменили камерные городские скульптуры (например, известным киногероям) и православные композиции. Как показала пермская культурная революция, общество было не готово к современному искусству. Зато вполне лояльно отнеслось к появлению на улицах и скверах православных памятников. Примечательно, что жалоба градозащитника Дениса Галицкого в прокуратуру на Петра и Февронию была отклонена.

Спонсорами и лоббистами установки памятника стали государственная корпорация «Ростех» и ОАО ПНППК. На официальных сайтах этих структур говорится, что «Ростехнологии» «содействуют государственной политике по развитию и модернизации промышленности», а ПНППК «является инновационной технологической площадкой». Если попытаться рационально объяснить, почему структуры, ответственные за продвижение новых технологий, устанавливают в городах православные скульптуры, можно осмыслить сегодняшнюю русскую идею: «мы верим в бога и у нас есть инновационные технологии».

Но ирония состоит даже не в этом. На открытии памятника митрополит Пермский и Соликамский Мефодий сказал:

«Молодожёны ищут места, где им отметить вступление в новую совместную жизнь. Бьют бутылки на Камском мосту, замки какие-то на ограды вешают. Это всё язычество. Я готов был бы участвовать в поиске такого места, но нет лучше того, что сейчас у нас появилось. Я никого ни к чему не хочу принуждать и тянуть за уши. Но сюда можно прийти, поразмышлять и найти в этом изваянии воплощённый порыв своей души».

Сегодня на ограде памятника установлены четыре замка с именами обручённых пар — ровно столько молодоженов здесь побывало за четыре года. Остальные предпочитают «бить бутылки на Камском мосту» и «вешать замки» в других местах — подальше от благословенных чиновниками. Идеологическая пропаганда по «созданию положительного образа семейных ценностей» провалилась — как всё, что спускается сверху.