«Соня, уйди!» Семь новых книг о браке, любви и отношениях

Юлия Кристева и Филипп Соллерс «Брак как произведение искусства»

«Этот брак длится и по сей день, безусловный и живой, потому что всегда подчинялся лишь собственному закону: беспрестанная подстройка, любовная и осознанная, питаемая двумя взаимными и беспрекословными свободами», — так характеризует писательница свой союз. Далее давая краткую характеристику его составляющим: «Она: пережившая больше испытаний, с замкнутым характером и византийским происхождением, чужеземка, сбежавшая... Он: в большей степени хитрец и экстраверт... любимец женщин, анархист, тайный проводник божественной жизни и безупречности французского языка». Философские диалоги почти как любовная переписка. Острый ум не по учёной степени, а по жизненной позиции. Что помогает разным людям быть вместе, несмотря на разность (или благодаря ей?).

Олег Ивик «О брачной и внебрачной жизни»

Как гласит народная мудрость: «Хорошее дело браком не назовут». Несмотря на укоренелость и распространённость этой практики фактически во всех культурах и цивилизациях, определённый налёт недоверия, иронически-снисходительного отношения существовал всегда. Хотя сами обычаи были так различны, что друг друга исключали. То, что у одних было запросто, у других обставлялось длинной цепочкой условностей. Что где-то было неприемлемо, в иных местах встречалось сплошь да рядом.

Давние исследователи семейных, половых, гендерных взаимоотношений, традиций, опытов не одну книгу о том написали. Перед вами самая новая и самая объемная. Примеров, как всегда, немало. Один другого удивительнее.

Павел Басинский, Екатерина Барбаняга «Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины»

Даже из собственного дома человек уходит, крупно поссорившись с женой. Может ли быть по-другому? Слишком сильный эмоциональный накал отношений графа с графиней не давал возможности исследователям или случайным свидетелям оценить эти отношения спокойно. Великого писателя обвиняли в великой тирании, а мать его великой (по количеству отпрысков: 13) семьи — в небрежном отношении к близкому, не чуткости, приземлённости. Якобы не было и не могло быть никакого настоящего взаимопонимания.

Автор не одной книги про Льва Николаича в одиночку на детальный анализ не решился, привлёк питерскую журналистку из Одессы. Их роман-диалог выстраивает историю Софьи (что значит «мудрость»!) в графском доме, а также контекст, из которого понятны реальные мотивы многих поступков, принятые в этом кругу правила игры, взрывающие все правила страсти — любовь, ревность, ненависть.

Эрик Сигал «История любви»

Профессор античной литературы из Бруклина на досуге занимался сочинением сценариев. Например, взрывной 1968 встретил с компанией трёх соавторов по «Жёлтой подводной лодке» битлов. Были и другие, но не очень заметные, пока через три года за один из всеми отвергнутых сценариев не взялась студия на грани банкротства. Вышел самый кассовый фильм эпохи и один из самых главных хитов Голливуда всех времён. Который в виде романа стал не менее популярной книгой, получившей продолжение (со своей экранизацией), ставшей в новом веке успешным мюзиклом. Простая история про любовь, преодолевающую все запреты, преграды, трудности. Пока не сталкивается с непреодолимой. Трагическая развязка не останавливает всё новые поколения почитателей, читающих, смотрящих, слушающих эту простую историю любви. Всё дело в том, что она настоящая.

Нора Майорош «Семья 3 х 1»

Взрослые женятся-разводятся, строят новые семьи, а дети строят свой мир с учётом всех новых родственников, не особенно вдаваясь в тонкости происхождения. Три папины семьи вполне мирно сосуществуют в голове одного ребёнка. Главное — чтоб все любили друг друга.

Игорь Иртеньев, Андрей Бильжо «Из жизни Петровых»

Не Ивановым единым жива наша литература. Петровы тоже достойны читательского внимания. Успех уральского романа про Петровых в гриппе об этом ненавязчиво напомнил. И вот за дело взялись два мэтра насмешки, иронии и чёрного юмора. Один по стихам спец, другой много рисует (хотя и книжки пишет нередко). Новый совместный проект покажет не просто всю жизнь российскую в разрезе, но и в такие невероятные закоулки заведёт любопытных, что ни Кафке сказать, ни Перро описать.

Энн Пэтчетт «Прощальный фокус»

Все мы достойны любви и прощения — такую простую истину приходится доказывать при помощи хитроумных ловушек сюжета, сродни классическому английскому детективу, но в пейзажах современной Америки. Двойная жизнь матерого иллюзиониста, тайна провинциального семейства, живые мертвецы и одинокая любящая женщина. Хозяйка независимого книжного магазина, выступающая автором романа, умело использует литературные сокровища прошлого для создания нового.

***

Семь книг по гендерным исследованиям и женскому вопросу.

Шесть книг о женщинах второй половины ХХ века.