«То, что не имеет имени, не существует»: почему нужно идти на выставку «Имя рек» в PERMM

Петербуржец Дмитрий Пиликин не особенно близко знаком с Пермью, а специфика проекта, куратором которого он выступил, требовала понимания местного контекста. Поэтому первое, что Дмитрий сделал по приезду в Пермь около месяца назад — спустился в долину реки Егошихи. Его проводником стала, разумеется, Надежда Баглей.

— Погода плохая, дико скользко, склон крутой, — вспоминает Дмитрий, — а Надежда — она такая, ей пофиг, она идёт и идёт. Потрясающая.

Помимо, собственно, русла Егошихи и окружающей природы, Дмитрию из той экскурсии больше всего запомнился квартал еврейского кладбища. Сами по себе впечатления от квартала на будущей выставке никак не отразились, зато они стали важной зацепкой. Когда-то Пиликин реализовывал в Петербурге проект, связанный с городской географией, и в процессе узнал о еврейских кладбищах много интересного — например, то, что там не поощряются цветы, а в старой традиции на надгробных памятниках не указывается дата рождения. В общем, не суть: главное, что в истории с этим кладбищем куратор нащупал одну из первых рифм, тематически породнивших для него питерскую и пермскую ситуации.

Впоследствии были и ещё рифмы — более важные и более очевидные. Петербург — город рек и каналов, а Пермь — город речек и ручьёв. В Перми подход к ним затруднён зарослями (или железнодорожной насыпью, как в случае Камы), а в Питере — заводскими промзонами.

— Петербург — морской порт, а моря-то и не видно, — объясняет Пиликин, — выходы к Финскому заливу изначально были заболочены, а с петровских времён все береговые линии оказались заняты или портовыми службами, или заводами, в технологических цепочках которых необходима вода.

Питерские художники, конечно, тоже пытаются актуализировать эту проблему всеми доступными средствами. Им очень повезло, когда некоторое время назад завод Севкабель переформатировал часть своего производства, сдав при этом часть своей территории. Разумеется, она сразу же была использована для крупных арт-проектов и совместных выставок, одну из которых реализовал с группой художников Дмитрий Пиликин. Арт-директор музея PERMM Наиля Аллахвердиева воодушевилась именно ею — в Перми тогда уже активно раскачивали тему защиты долин малых рек. Так Пиликин и оказался куратором пермской выставки. И, в общем-то, с этой ролью у него не возникало никаких проблем, но название для будущей экспозиции не приходило очень долго. До тех пор, пока он, в очередной раз оказавшись в Перми, не сел в такси и по обыкновению не завёл разговор с водителем. Проезжая по одной из городских дамб, Дмитрий спросил, что это за река протекает внизу, а таксист ничего не ответил, потому что сам не знал.

«То, у чего нет имени, не существует, — говорит Пиликин, — И так, из этого феномена отсутствия имени, и придумалось название ИмяРек. Меня всё же поражает эта ситуация: я как геолог по первому образованию вижу, что это только сейчас речки довольно хилые, а ведь когда-то они миллионы лет промывали эти долины в десятки метров глубиной! Если так на это смотреть, то Пермь фактически стоит на островах».

Вслед за названием оформилась и концепция выставки — она сложилась из неочевидных вещей, которые, пожалуй, могли прийти на ум только коренному пермяку, знакомому с городской историей. Но Пиликин достаточно много времени провёл за исследованиями и изучением документов — и, в частности, проникся историей пермской «Ракеты» — знаменитого скоростного судна.

— Она ходила по Каме, — пересказывает Дмитрий подзабытый пермяками сюжет, — зимой её снимали, чтобы поставить на сухой док, и как-то раз уронили и поломали. В итоге, чтобы не пропадала, из неё сделали сначала музей, потом кондитерский магазин, а затем и модный клуб «Акула». Будучи клубом, «Ракета» долго не прожила, в ней случился пожар, а потом её распилили окончательно.

В общем-то, сама эта история не имеет особого отношения к пермским малым рекам, но Пиликина глубоко впечатлила не столько судьба «Ракеты», сколько её метафоричность:

«Что такое „Ракета“? Это же квинтэссенция советской утопии! Для советской науки подобная техника была в приоритете, её возили наряду с комическими аппаратами и моделями ледоколов на знаменитую выставку в Нью-Йорке в 1959 году. Одну такую „Ракету“ потом купили, и она плавала по озеру Онтарио. И есть даже фотография с „Ракетой“ на Темзе — в неё садится королева Елизавета. Это и правда была наша гордость. А теперь от утопии остались руины — именно на них мы и находимся в Перми. Музей „Ракета“ — это музей, которого нет».

Первый этаж выставки, вдохновлённый этой историей, заполнят своими работами пермские художники. Куратор честно сказал приглашённым пермякам, что ему, в общем, не особо и принципиально, что именно они сделают для выставки. Для Пиликина было важно, что сами эти художники стали воплощением Перми и пермского искусства, которое будет проявлено вне зависимости от конкретного творческого замысла каждого из них.

Второй этаж под названием «Антропосфера: Терраформирование» был вдохновлён советской фантастикой, во многом схожей с социалистической утопией, речь о которой шла этажом ниже. Особенностью этой фантастики было то, что футурологи 60-х годов отталкивались от предчувствия великих свершений, которое тогда витало в воздухе.

«Тогда воодушевлённая мысль сразу шла дальше, фантасты простраивали варианты: скажем, раз впереди встреча с инопланетянами, нужно разрабатывать искусственные языки, а раз через сто миллионов лет взрыв Солнца (или ещё раньше и вероятнее — перенаселение), нужно искать себе запасную квартиру».

В рамках концепции поиска «запасной планеты» как раз и была создана идея терраформирования — создание привычной для нас земной поверхности там, где её до сих пор не было. Именно поэтому на втором этаже Пиликин собрал художников, которые работают с естественными, природными материалами, средами и процессами — петербуржцев Сергея Деникина, Дениса Патракеева и Владимира Грига.

Наконец, третий этаж под названием «Музыка сфер: Волновой эффект» будет полностью посвящён звуку. Художники Сергей Филатов и Дмитрий Шубин подготовили для посетителей саунд-путешествие:

— Обычно композитор пишет партитуру для музыкантов, — рассказывает куратор, — а Дмитрий написал программу действий для слушателя, поскольку слушатель, перемещаясь по маршруту от одного звукового бокса до другого, сам волен создавать собственное музыкальное произведение.

Впрочем, драматургия экспозиции, скрупулёзно выстроенная Дмитрием Пиликиным, на этом не обрывается — в ней есть ещё одно звено, которое в итоге свяжет внутреннее музейное пространство с живым пространством города. Но раскрывать все детали до вернисажа было бы, пожалуй, не спортивно.

Открытие выставки «Имя рек» состоится в PERMM 31 августа в 18:00, вход на открытие будет свободным.

***

• Читайте также: репортажи с дискуссий, посвящённых проблемам малых рек, которые прошли в рамках фестиваля «Экология пространства в долинах малых рек» в 2017 и 2018 году.
• Тесты «Звезды» про малые реки: «Стикс, Рай или Танатос?» и «Это не говнянка»
• «Слушай соловья» — проект «Звезды» и пермских эко-активистов, посвящённый проблемам малых рек Перми.
• Также мы писали о том, что на смотровых площадках в долинах малых рек Перми художники создадут пять новых арт-объектов.