«Дневник рабочего»: личная и всеобщая повседневность в записях Александра Дмитриева

«Дневник рабочего» — это вторая часть большого проекта, первая часть которого, охватывающая период с сорок шестого по пятьдесят пятый годы, вышла ещё в 2014 году. На этот раз в центре внимания рабочей группы (для работы над проектом объединили усилия Пермский государственный архив социально-политической истории, Агентство по делам архивов Пермского края и «ОДК — Пермские моторы») оказался военный период: на отдельном диске были выпущены дневниковые записи Александра Ивановича Дмитриева, которые он делал с 1941 по 1944 годы.

Александр Дмитриев — не выдающийся исторический персонаж. Это обычный рабочий, который родился в 1918 году, с 1938-го по 1982-й годы трудился на заводе, сегодня носящем название «Пермские моторы», был квалифицированным специалистом и активным общественником. Жил простой жизнью, увлекался краеведением, много читал, нередко выпивал. Был женат, воспитывал сына, скончался в 2003 году. Шестьдесят лет вёл подробный дневник своей жизни, который завещал Пермскому Государственному архиву социально-политической истории. Самый обыкновенный дневник самой обыкновенной жизни — и именно в этом и заключается его абсолютная уникальность.

«Это не просто игры памяти — это свежие воспоминания о прожитом дне. Мы видим сплетение личной жизни, работы, отдыха, увлечений, поиска заработка и пропитания, характерного для военных лет», — говорит о нём заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин в НИУ ВШЭ Анна Кимерлинг. Она отмечает, что в России сейчас практически невозможно найти документы, которые можно было бы сравнить с дневником Дмитриева.

В самом факте ведения дневника нет ничего особенного. Но дневник Александра Дмитриева уникален во всех отношениях. Во-первых, Дмитриев скрупулёзно вёл его в ежедневном режиме — в отличие от значительной части известных дневников, многие из которых писались или постфактум, или с большими промежутками. А во-вторых, как верно заметил кто-то из зрителей на презентации, рефлексия в виде ведения дневника вообще не была характерна для советских рабочих середины прошлого века. В том числе и потому, что это было, как минимум, небезопасно.

Уж кому-кому, а Дмитриеву было, чего опасаться. Анна Кимерлинг даже заметила: «Если бы его дневник попал в НКВД, то серьёзные неприятности были бы не только у него, а и ещё у десяти-пятнадцати человек, которых он там упоминает. При желании там можно всё найти: от экономических преступлений до агитации и пропаганды». И это совсем не потому, что Александр Дмитриев был каким-то неблагонадёжным советским гражданином. Напротив, это самый обыкновенный советский человек, который по простоте и искренности душевной описывал окружающую жизнь без приукрашиваний. Ну а если описывать её именно так, то понятно, что получается. Например, вот это:

«Сегодня приходили Медведь и Васька. Сидели все до 2-х часов ночи. Побрились — ведь завтра все же праздник, слушали патефон, а потом вспомнили старинку и стали играть в „очечко“. Ну, я, конечно, их и обчистил. Да, время сейчас тяжёлое. В прошлом году мы в этот день уже пили водку и встречали праздник».

Есть в дневнике признания и посильнее. И Анне Киммерлинг, и всем присутствующим на презентации было трудно сдержать ироничную улыбку, хотя все понимали, что во времена, когда Дмитриев делал эти записи, они могли стоить ему если не жизни, то многих лет свободы: «Вот он, например, сетует, что жена требует от него починить забор, а как он его починит, когда Коля ещё доски с завода не унёс? А в другом случае он с досадой пишет, что едва не вынес с завода обмотку, но кто-то опередил его и спёр обмотку раньше».

Правда, работа с дневниками Дмитриева так и не приблизила исследователей к пониманию того, был ли Александр Иванович таким уж прекраснодушным человеком или осознавал, что иногда рискует. Во всяком случае, дневник он вёл не только для себя: несколько раз он напрямую обращался к потомкам, как минимум один раз к компетентным органам («Не подумайте, я не антисоветчик», — пишет он в конце одной из критических тирад), а ещё он, видимо, подозревал, что супруга тайком почитывала его дневник:

— Он хотел поехать в дом отдыха в Кунгур, но у него была только одна путёвка, — рассказывает Анна Кимерлинг. — Жена была против. И он написал в дневнике проникновенную двухстраничную тираду о том, что пытался взять вторую путёвку и не смог, и что он подумывает вовсе бросить завод, сбежать в Москву, пойти за это под суд и так далее. Видимо, жена прочла эту запись и испугалась, потому что после неё следует затишье длиной в несколько дней, а затем запись о том, как он прекрасно отдохнул в Кунгуре.

В Кунгуре Дмитриев отдыхал как минимум дважды: один раз с женой, другой раз без неё. Тут он тоже не стесняется — прямо так и пишет, что без жены он отдохнул отлично, а с женой как-то не очень. Личным отношениям в принципе посвящена значительная часть его дневника — ну а как без этого обойтись двадцатитрёхлетнему парню, который честно описывает свою жизнь?

«В сквере познакомился с одной девушкой, ее зовут Люба. Выдал ей себя за приезжего, прикинулся „ничего не знающим“. Рассказывал ей про город Куйбышев, откуда я будто бы приехал, а сам даже ничего про него не знаю. В общем, наврал ей много. Она меня проводила до улицы Шадринской, т. к. я ей сказал, что живу около „Дома туриста“. А потом я её проводил до дому. Вообще, она „крестьянка“ и очень „тупая“...»

(Это, если что, было ещё до его женитьбы, в сорок первом году). Ну а в целом, весь дневник написан в подобном тоне — его автор непосредственен и не выбирает выражений, но при этом читателю трудно не заметить его идеальную грамотность, умение писать и вкус к тексту. В этом заключается ещё одно достоинство дневника: записи, которые человек ведёт для себя и узкого круга потомков, редко бывают написаны приятным литературным языком, подходящим для широкой аудитории. А чтобы впечатления, которые эта самая аудитория получит от прочтения, были наиболее полными, рабочая группа проекта снабдила издание огромным количеством справочной информации: комментариями, сносками, сканами документов и даже страницами периодических изданий тех лет.

В отличие от первой части «Дневника рабочего», которую сегодня можно найти в свободном доступе, второе издание, посвящённое военным годам, пока что является штучным продуктом (UPD: на сайте Пермского государственного архива социально-политической истории размещены обе части дневника). Впрочем, рано или поздно и оно наверняка станет достоянием общественности. «Дневник рабочего» стал частью большого проекта — энциклопедии «Пермский край в великой отечественной войне». А публичность и тотальная актуальность этого проекта — одна из принципиально важных его черт. Сергей Неганов, директор пермского государственного архива социально-политической истории, во время презентации рассказал о том, что сверхзадача энциклопедии — вовлечь в создание проекта всех жителей региона.

«Энциклопедия, — сказал Неганов, — это не пыльные тома, это свод знаний. Так вот, чтобы появился свод знаний о том, как жил в период войны каждый человек в Молотовской области, в его создании должен принимать участие каждый из ныне живущих. Наши замечательные учёные смогут проанализировать все эти данные, архивисты — собрать нужные документы, а музейные сотрудники — собрать массу нужной информации».

Идея создания всеобщей энциклопедии, соавтором которой стал бы каждый житель региона или даже страны, выглядит утопической. Но пример Александра Дмитриева, который за годы жизни создал не просто «персональную энциклопедию» повседневности, а настоящий документ эпохи, заставляет отнестись к этой идее по-настоящему серьёзно.

***

• Читайте также интервью с профессором Олегом Лейбовичем о первом выпуске «Дневника рабочего».