Семейная трагедия или фарс? История изъятия одного ребёнка

Именно такая картина представляется, когда читаешь новости о произошедшем в небольшом посёлке Вильва Пермского края. «В Губахе молодую мать лишают родительских прав из-за печки и бани», — пишет одно из СМИ. Если вкратце, история и правда выглядит вопиющим случаем. Молодой матери настойчиво предложили переселиться с месячным ребёнком из родного дома на «социальную койку» в Добрянскую центральную районную больницу. Затем её ограничили в родительских правах, а теперь и вовсе пытаются их лишить. Ребёнка при этом передали опекуну.

Благодаря журналистам и тем, кто взялся защищать маму, история эта сегодня уже нашумевшая, и все имена в ней преданы огласке. Многие непричастные, как принято, заняли свою гражданскую позицию и приняли гражданскую позу сразу после того, как прочитали заголовок и первый абзац публикации в том или ином СМИ. Кто-то говорит о произволе чиновников, кто-то о спасении жизни малыша.

Всё ли так однозначно? Мы попытались разобраться.

Действующие лица:

• Наталья Корьева (Кошкина) — мать
• Александра Кошкина (Корьева) — дочь
• Андрей Юркин (за кадром) — отец
• Павел Миков — уполномоченный по правам ребёнка в Пермском крае
• Территориальное управление Министерства социального развития Пермского края по Пермскому и Добрянскому муниципальным районам (за кадром)
• Елена Домке, специалист по социальной работе Добрянской детской поликлиники (По версии Павла Микова — вымышленный персонаж)
• Юлия Злобина, сотрудница амбулатории в п. Вильва
• Наталья Кравченко, директор межведомственного Центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей
• Пермский региональный правозащитный центр (Оказывает Наталье Корьевой юридическую помощь)
• Самый гуманный суд в мире
• И другие...

Мозаика из «белых пятен»

Когда-то воспитанница березниковского детского дома Наталья Корьева сбежала из-под государственной опеки, не дождавшись официального выпуска. «По дури. Свободы захотелось», — признаётся Наталья. По её же словам, к тому времени за плечами воспитанницы госужреждения уже была беременность, роды в 14 лет и оставленная в роддоме дочь Мадина, с пороком сердца и «хрустальной болезнью». Тогда Наталья представилась Кошкиной. Документов у подростка на руках не было, поэтому все «бумажки» медики заполняли «со слов».

Где жила и чем занималась Наталья до вторых родов, нам доподлинно неизвестно.

По выписному эпикризу, в пермский Перинатальный центр Наталья поступила 17 декабря 2015 года. В тот же день родила вторую дочь Александру. Саша появилась на свет раньше положенного срока и при нормальном для новорожденных росте весила меньше двух килограммов. Это всё, что мы знаем точно. Дальше данные различных источников разнятся.

По документам Пермского перинатального центра, свою вторую дочь Корьева родила в 21 год. Паспорта тогда у Натальи ещё не было, поэтому, очевидно, дату рождения и фамилию медики вновь записали «со слов». Сама Корьева в комментариях журналистам заявляет, что родила Сашу в 17 лет и, чтобы папу ребёнка Андрея Юркина не осудили за связь с несовершеннолетней, вновь представилась Кошкиной. Если же верить справке о рождении, предоставленной администрацией Губахинского района, на момент рождения второй дочери Наталье Анатольевне Корьевой было 19.

Разнятся и версии дальнейшего развития событий. Наталья заявляет, что пробыла в перинатальном центре 10 дней и выписалась с ребёнком, то есть 27-28 декабря. Уполномоченный по правам ребёнка в Пермском крае Павел Миков, который «ознакомился с публикациями в СМИ, решением суда и проанализировал ситуацию», утверждает, что Наталья оставила ребёнка на второй день после родов, о чём составлен акт.

Некий акт, составленный в Пермской краевой клинической больнице, в решении суда действительно упоминается. В распоряжении редакции его нет. Зато есть ответ краевой больницы на запрос теруправления Минсоцразвития. В нём написано:

«Ваша просьба о предоставлении акта об оставлении ребёнка матерью Корьевой (Кошкиной)... не может быть выполнена... Кошкина и её ребёнок выписались домой 30.12.2015 г... Таким образом, для составления... акта об оставлении ребёнка... не имеется правовых оснований»

Забегая вперёд, сообщим, что сразу после новогодних праздников Корьева с новорожденной объявилась в Вильве. Это подтверждают медицинские работники краевого центра. На вопрос о том, как Корьева оказалась в Вильве с «оставленным» в перинатальном центре ребёнком, уполномоченный по правам ребёнка ответил лаконично:

Я вам всё прокомментировал. Читайте решение суда, если оно у вас есть. Это решение является в данном случае единственно достоверным фактом... Вы, если не знаете законодательства, слушайте внимательно. Она через некоторое время одумалась, и ей ребенка отдали. После этого она увезла его к себе в Вильву.

Вероятно, именно так всё и было. Дата выписки в выписном эпикризе истории родов — 22.12.2015. Дата выписки, указанная в приведённом выше ответе Пермской краевой клинической больницы, — 30.12.2015. Знающие люди говорят, что такое возможно. Оставленный ребёнок может находиться в больнице до двух месяцев, и если «мамаша» всё же решает его забрать, ей всегда идут навстречу. В таком случае Акт об оставлении просто перестаёт существовать.

Казённый дом во спасение

Как бы то ни было, переждав новогодние выходные в Перми (по словам Корьевой, у родственников мужа), 12 января Наталья приехала с дочкой в Вильву. Цветы, плакат «Спасибо за дочь», ошалевшая от счастья родня, с любовью оборудованная детская комната и шарики на стенах — никакие такие глупости молодую маму с новорождённой Сашей дома не ждали. Холодная изба, продуктов нет, дров, электричества — тоже. Вода и туалет на улице, трещины на оконных стёклах, зима.

Врач местной амбулатории Юлия Злобина, как и полагается в таких случаях, навестила семью.

Наташа провела с Сашей в Вильве несколько дней, — рассказывает Злобина. — В доме не было еды, не было даже молочной смеси (материнского молока ребёнку не хватало — Прим. ред.). Мы договорились, что она поедет в Добрянку вместе со мной, оставит ребёнка на «социальной койке», восстановит все свои документы и потом заберёт ребёнка домой. Я не помню точную дату, но в тот день она со мной не поехала. По-моему, 13 января. В Вильве пробыла дня два-три. Потом приехала милиция, опека, КДН (комиссия по делам несовершеннолетних — Прим. ред.) — полный набор. Их забрали и увезли в Добрянку, потому что ребёнка оставлять дома было опасно.

Так Наталья Кошкина (Корьева) и Саша Корьева (Кошкина) оказались в Добрянской центральной районной больнице на «социальной койке». Планировалось, что, пока ребёнок в безопасности, Наталья успеет восстановить документы и создать дома приемлемые условия для проживания.

Показания свидетелей о дальнейшем развитии событий вновь отличаются.

Хорошая мама

По словам Елены Домке, специалиста по социальной работе Добрянской ЦРБ, Наталья пребывала с ребёнком в больнице, периодически отлучалась, предупредив медперсонал. Прежде чем оформить документы на ребёнка, женщине предстояло легализоваться самой — когда-то, после тщетных поисков сбежавшей воспитанницы, руководство березниковского детского дома обратилось в суд, и Наталью признали без вести пропавшей.

Ей приходилось ездить из больницы в Березники. Где-то на перекладных, где-то мы ей деньги давали, где-то детский дом её на попутках забирал, — рассказывает Домке. — Она всё выдержала. Судья в Березниках пошла на встречу, заседание было назначено быстро. Её признали существующей.

По словам нашей собеседницы, всё то время, что понадобилось Наталье для официального признания собственного существования, Саша находилась в добрянской больнице. Нареканий в адрес Корьевой со стороны медперсонала не было.

Как рассказывает сама Наталья, однажды в марте, после очередной поездки в Березники, её не пустили в больницу к дочери без объяснения причин, сославшись на указание органов опеки и попечительства. Со слов Корьевой, опека впоследствии также не смогла объяснить причины запрета и сослалась на внутренние распоряжения руководства больницы. По одной из версий, в то время в крае бушевала эпидемия гриппа, и больницу просто закрыли на карантин, не потрудившись объяснить Наталье причины запрета.

Так, восставшая из небытия Наталья Корьева и маленькая Саша Кошкина оказались разлучены. То, что мама Корьева и ребёнок Кошкина состоят в родстве, предстояло ещё доказать. Пока Наталья этим занималась, наступил апрель, и выяснилось, что Сашу увезли в Пермь в Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей. Более того, девочке уже нашли опекуна и готовились передать в приёмную семью.

Наташа плакала, — вспоминает Елена Домке. — В опеке сказали, что когда она докажет, что она мать ребёнка, ей Сашу отдадут. На какое-то время я с Наташей связь потеряла. Ребёнка нет, курировать некого. Какое-то время она звонила. Потом получила родовые документы, обустроила быт и собиралась забрать ребёнка, но оказалось, что девочка уже находится в семье у какой-то женщины, а Наташа ограничена в правах решением суда. Наташа говорит, что никаких повесток в суд не получала. Я как куратор повесток тоже не получала.

Потом, по словам Домке, оказалось, что женщина, у которой сейчас ребёнок, подала в суд на лишение Наташи родительских прав и на алименты.

Плохая мама

Павел Миков утверждает, что имя специалиста по социальной работе Добрянской поликлиники, равно как и её комментарии — вымышленные. Вероятно, речь идёт о Елене Домке — другого специалиста по соцработе в больнице Добрянке мы не знаем. Мы общались с Еленой по телефону. То, что она существует, подтвердили Юлия Злобина и юристы ПРПЦ.

Миков также заявляет, что «социальную койку» в Добрянке Наталья Корьева покинула на второй день после размещения, оставив ребёнка на произвол судьбы. Именно поэтому органы опеки и попечительства вынуждены были вмешаться в ситуацию и передать ребёнка в Пермь, в Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей.

В распоряжении редакции есть документ под названием «Акт об оставлении ребёнка матерью, не предъявившей документа, удостоверяющего её личность...» Он составлен очень странно — в шапке сохранилась старая дата — 25.01.2010. В «теле» документа дата уже другая — 25.02.2016. Бумага подписана главным врачом добрянской больницы И. В. Костаревым. В ней есть фрагмент, который условно можно назвать «ненужное зачеркнуть». Среди причин составления акта зачеркнуто: «родила ребёнка... покинула медицинскую организацию, оставив ребёнка, не оформив согласие на усыновление (удочерение) или заявления на присвоение ребёнку фамилии, имени, отчества и временном помещении ребёнка на полное государственное обеспечение». Не зачёркнуто: «Обратилась после родов с ребёнком». Таким образом, остаётся непонятным, о чём всё-таки акт — о том, что Корьева оставила ребёнка, о том, что обратилась в больницу после родов или о том, что оставила ребёнка, обратившись в больницу после родов?

Так или иначе, ребёнок поступил в Центр помощи детям в Пермь в апреле 2016 года. Подтверждением тому служит приказ «О зачислении в ГКУ ПК МЦПД несовершеннолетней и постановке на полное государственное обеспечение».

Как пояснила Наталья Кравченко, директор Межведомственного центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей, ребёнок может находиться на «социальной койке» без родителей не более трёх месяцев. Затем начинают действовать органы опеки.

Когда ребёнок помещается на социальную койку, маме объясняется всё, что нужно сделать для того, чтобы он мог вернуться домой, — объяснила Кравченко. — По истечении трёх месяцев, опека составляет акт обследования ЖБУ, чтобы понять, изменилось ли что-то или нет, и в каком направлении работать. Она должна принять решение, куда ребёнок перемещается дальше. Составляется акт, принимается решение — либо передача маме, либо к нам. И было принято решение передать ребенка нам.

Если ход в органах опеки получил приведённый выше «Акт об оставлении», получается, что с момента оставления прошло только два месяца. Причины, по которым ребёнка увезли в Пермь до истечения трёхмесячного срока, остаются под вопросом. Однако известно, что до передачи ребёнка в Центр помощи детям, сотрудники органов опеки и компания выезжали в Вильву для оценки упомянутых выше ЖБУ — жилищно-бытовых условий. Позднее туда же дважды приезжала и Наталья Кравченко.

Всякий раз проверяющим представлялась примерно одинаковая картина. Трёхкомнатная квартира в двухквартирном доме из бруса. Андрею Юркину принадлежит комната площадью 17 квадратных метров. Печное отопление, водопровод — во дворе, туалет с заполненной выгребной ямой — тоже. Кухня, холодильник, диван, детская кроватка, коляска, немного дров, небольшой запас еды в виде круп, обогреватель...

Заключение из Акта обследования ЖБУ, проведённого 31 октября 2016 года Отделом опеки и попечительства, можно считать типовым для нашего случая:

«В семье необходимых условий для проживания несовершеннолетней не создано, нет постоянного дохода, имеющиеся вещи для ребёнка в ограниченном количестве, не соответствуют возрасту ребёнка, продукты питания в ограниченном количестве, запаса дров на зимний период нет».

Было бы желание...

Итак, 27 апреля несовершеннолетняя Кошкина Александра Андреевна поставлена на полное государственное обеспечение в отделение № 1 ГКУ ПК МЦПД. О том, что происходило дальше, рассказала Наталья Кравченко.

По её словам, сотрудники Центра помощи детям неоднократно пытались связаться с мамой поступившей девочки, чтобы разобраться в ситуации и решить, заниматься реабилитацией родной семьи или готовить ребёнка для передачи в семью приёмную. Безуспешно. Параллельно органы опеки искали кандидата на опекунство. Таковой стала Светлана — живёт в Перми, своих детей не имеет. Специалисты Центра помощи детям начали работать с потенциальным опекуном. Такая работа, кроме прочего, предполагает посещение ребёнка, общение с ним, установление контакта под присмотром специалистов. Всё было хорошо, и дело шло к передаче девочки под опеку в приёмную семью. Однако попыток связаться с биологической матерью сотрудники Центра не оставляли, и в начале июня 2016 года мама ребёнка вдруг объявилась и заявила, что готова забрать дочь домой.

Наталья Кравченко утверждает, что в личной беседе Корьева тогда признала: условий для проживания ребёнка в доме по-прежнему нет, она и отец Саши постоянных доходов не имеют, спиртное употребляют, а Андрей Юркин во хмели агрессивен — может и поколотить. Однако в подобных случаях кровная семья всегда в приоритете, и Наталья Кравченко решила, что реабилитация возможна. Работа с опекуном была прекращена, с матерью ребёнка проговорили условия возврата ребёнка — в доме создаются хотя бы минимальные условия для проживания малышки, хотя бы один из родителей находит постоянную работу, употребление спиртных напитков прекращается.

Тогда же Наталья призналась, что она не Кошкина, а Корьева.

Тогда самым важным было выйти в суд на установление родства, — говорит Наталья Кравченко. — Она (Наталья Корьева — прим.ред.) сказала, что все документы собраны. Мы договорились, что всё это она сделает до конца июня. Также мы договорились том, что если нет возможности приезжать, она будет звонить, интересоваться здоровьем своего ребёнка и так далее.

Но после этой встречи объявившаяся было мама Саши опять пропала — к дочери не приезжала, на звонки не отвечала. 16 июня Наталья Кравченко и специалист по социальной работе Центра помощи детям сами поехали в Вильву, «чтобы понять, что там вообще происходит». Пообщались с сельской администрацией, фельдшером, навестили родителей Саши. Оба оказались дома. «Я не медик, не могу утверждать, но по-моему, оба с похмелья», — говорит Кравченко.

Прошли по квартире, детально проговорили всё, что необходимо сделать с минимальными затратами для того, чтобы дом стал пригодным для ребёнка. Папа ребёнка пообещал устроиться на работу, а мама — подать документы на установление родства с дочерью до конца июня. Несмотря на обещание, документы в суд Корьева так и не подала. И в августе 2016 года Центр помощи детям сам вышел в суд с иском — «чтобы помочь маме». Суд состоялся в том же месяце в Добрянке. Корьева на него пришла. Родство установили. Саша была официально признана ребёнком Натальи. Но после суда мама вновь пропала. Не приезжала, не звонила, ребёнком не интересовалась, на звонки не отвечала.

В конце августа Кравченко со специалистом по социальной работе вновь поехали в Вильву. Пришлось констатировать: ничего не изменилось. Дома никого не было. Соседка тогда сказала, что Андрей и Наталья не живут здесь уже около двух месяцев — уехали на заработки в Пермь.

«В сентябре, понимая, что ребёнок у меня находится с апреля, все наши попытки вернуть её в семью безуспешны, с реабилитацией у нас ничего не вышло, мы выходим в суд на лишение родительских прав», — рассказывает Кравченко.

Предварительное судебное заседание прошло в Добрянке 2 ноября 2016 года. Тогда Наталья Корьева с исковыми требованиями не согласилась, заявила, что продукты питания в доме есть, жилище отапливается дровами и электрообогревателем, а попыток забрать ребёнка она не предпринимала, потому что болела. На повторное судебное заседание 23 ноября женщина не явилась. Утверждает, что не знала о нём. Однако, по заочному решению суда, «ответчик... о дате и времени рассмотрения дела извещена надлежащим образом». Наталья Кравченко тоже утверждает, что звонила Корьевой и сообщила о суде, но в ответ услышала нецензурную брань.

Суд ограничил Корьеву в родительских правах в отношении дочери и обязал выплачивать алименты в размере 1/4 заработка, начиная с 22 июня 2016 года. Ограничение родительских прав — это ещё не лишение таковых, и у Натальи было полгода на то, чтобы ещё раз попытаться вернуть дочь. Но, по словам Кравченко, ни в Центре помощи детям, ни в органах опеки она не появилась ни разу.

Тем временем Центр возобновил отношения со Светланой — потенциальным опекуном маленькой Саши. В декабре 2016 года девочку передали под опеку.

К этому времени Саше был годик, она была очень привязана к Светлане, приняла её как маму, — рассказывает Наталья Кравченко. — Я отдала ребёнка со спокойной душой. Мы неоднократно выезжали к попечителю, работал психолог, чтобы понять какие в семье складываются отношения. Там было и есть всё замечательно. Я и сейчас уверена, что мы сделали правильный выбор.

Дальше события развивались в следующей хронологической последовательности:

• Весной 2017 года органы опеки подали иск в суд на лишение Натальи Корьевой родительских прав.
• Весной же Наталья обратилась за помощью в Пермский региональный правозащитный центр.
• В июле она вновь встала на учёт по беременности на сроке восемь недель.
• В августе у Натальи вновь проснулись материнские чувства. По словам Павла Микова, тогда она впервые обратилась в органы опеки и попечительства Добрянского района с просьбой объяснить, какие документы необходимо собрать и какие действия предпринять для того, чтобы не лишиться родительских прав и вернуть ребёнка в семью.

Елена Домке говорит, что Наталья тогда же узнала о том, что суд по делу о лишении родительских прав назначен на 10 августа. Слушания перенесли — сначала на конец августа, а теперь уже на сентябрь.

В своих комментариях журналистам Корьева заявляет, что её попытки вернуть дочь никак не связаны с желанием получить материнский капитал.

Лучше один раз увидеть

По словам Павла Микова, 10 июля, за месяц до первого заседания суда, представители органов опеки и попечительства в очередной раз ездили в Вильву, чтобы повторно оценить жилищно-бытовые условия семьи Юркиных (к тому моменту, Наталья и Андрей заключили официальный брак). В очередной сделали вывод: в семье необходимых условий для проживания несовершеннолетней не создано.

Мы съездили в Вильву, чтобы увидеть всё своими глазами и встретиться с Натальей Корьевой. К сожалению, она не появилась дома к оговорённому заранее времени. Дверь открыла мама Натальи. В доме и вокруг него всё очень похоже на то, что увидела Наталья Кравченко больше года назад.

Относительно неплохо выглядит кухня.

Из трёх комнат в квартире обжитой выглядит только одна.

В «детской» комнате оголённые до бруса стены и висящие электропровода. Есть разобранная детская кроватка, коляска, небольшая коробка с игрушками.

Почти все стёкла в окнах с трещинами. Водопровод во дворе, печная труба разрушена. Есть баня на две семьи, но в непригодном для использования состоянии. Мыться обитатели двухквартирного дома ходят к соседям через дорогу.

Покосившийся деревянный туалет во дворе. Переполненная выгребная яма с копошащимися белыми червями, запущенный огород с небольшой грядкой картошки, парой маленьких теплиц с чем-то вроде кабачков, грядкой лука и полуодичавшим хреном.

Односельчане рассказывают разное. Кто-то говорит, что Андрей Юркин не работает и «не просыхает», а Наталью пьяной ни разу не видели. Кто-то говорит, что Юркин работает вахтами в Полазне, не дурак выпить, а Наталья нередко составляет ему компанию. Сама Наталья говорит, что её муж работает слесарем, помощником тракториста с годичным испытательным сроком и зарабатывает 20-24 тысячи в месяц, а она с мамой перебивается случайными заработками — «кому картошку окучить, кому грядки прополоть».

Насколько нам известно, мама Наташи перебралась к ним из Губахи недавно. В своё время она тоже была лишена родительских прав и, по словам сотрудников березниковского детского дома, свою дочь не навещала, её судьбой не интересовалась.

В этой истории у всех сейчас свои хлопоты.

Елена Домке, лечащий врач и женская консультация подали ходатайство о включении Корьевой в Программу соцобслуживания — в целях поддержки беременной женщины. Если решение будет положительным, семье будут предоставляться различные услуги. В зависимости от потребности, на помощь придёт психолог, юрист или домработница. Потом состоится очередное заседание суда по делу о лишении Корьевой родительских прав. Возможно, Наталья приедет на него, а может быть, вновь скажется «больной» — ведь теперь она ждёт третьего ребёнка. Но время навестить правозащитный центр, чтобы рассказать о том, как якобы улучшился их быт в Вильве, семья находит и, вероятно, найдёт впредь.

А в Перми всё это время будет страшно переживать новая Сашина мама, женщина за 40, у которой нет своих детей. Она не захотела встречаться с нами, и, в общем-то, правильно сделала — слишком хрупко ещё её припозднившееся материнство. Рядом с женщиной будет двухлетняя девочка. Она, конечно, уже не помнит холодный дом в Вильве в январе 2016-го, не помнит казённые простыни «социальной койки». Для неё есть один дом и одна мама. Во всей этой истории именно она — самый главный человек. У неё самые простые потребности и пока нет никакой возможности о них сообщить.

Если сейчас примут решение восстановить Наталью Корьеву в родительских правах, это будет самое ужасное, — считает Наталья Кравченко. — В декабре Саше исполнится два года. Она всё это время знает одну маму. Дело даже не в ЖБУ. Через некоторое время девочка опять попадёт к нам. Это будет безумная травма.

Слушанья по делу о лишении Корьевой родительских прав состоится в Добрянке в сентябре. Точная дата заседания пока неизвестна.

***

• Читайте также историю матери-одиночки из Очёра, у которой изъяли детей и полгода устраивали их по разным семьям.
• Колонка журналиста Олега Коневских про опекунство.
• Рассказываем о рабочих группах, созданных при аппарате Уполномоченного по правам ребёнка, которые решают, правомерно ли органы опеки и попечительства изъяли ребёнка из семьи.