Первый перестроечный «бунт» в университете

Многие участники событий здравствуют поныне, так что воздержимся от указания конкретных имён. Прямая речь приводится по сохранившимся протоколам факультетской партячейки, кажется, это тот случай, когда живое слово убедительнее любых комментариев.

Пролог: «Факультет давно бурлит»

История случилась в ту пору перестройки, когда ветер перемен уже набрал силу, но о реформах политических речь ещё не шла. Сверху поступали не всегда понятные сигналы, которые трактовались на местах по-разному. И, разумеется, толкования молодёжи расходились с мнением старшего поколения. Первый взрыв произошёл на историческом факультете.

В 1986 году на истфаке начался эксперимент по расширению студенческого самоуправления. На старших курсах отменили кураторство, учащимся были доверены вопросы распределения стипендий и мест в общежитии, контроль посещаемости, предполагалась корректировка учебных планов с участием студентов, появились дискуссионные клубы. Спустя год итоги эксперимента виделись несколько противоречивыми.

Преподаватель У:

Эксперимент с самоуправлением многому нас научил. Если в области учебной работы, организации досуга определённые способности к самоорганизации были проявлены, то для развития идейно-политической работы необходимы были более основательные воздействия. Партбюро проявило необоснованное доверие к идеологам курсов.

Секретарь комсомольской ячейки факультета:

Положение дел на истфаке и в комсомольской организации: безнаказанность, вседозволенность, безразличие, потребительское отношение к перестройке... В целом же мы по вопросам студенческого самоуправления — далеко не в авангарде.

Кульминация: «Пассивный, но громкий бунт»

Факультетская партийная ячейка и деканат принципиально не возражали против необходимости перемен, да и о сворачивании самоуправления речь вроде бы не шла. Однако весной 1987 года ситуация вышла из-под контроля. Студенческий актив (те самые «идеологи курсов») предложили выйти на Первомайскую демонстрацию с собственными лозунгами, выдержанными в демократическом духе. Теперь противоречия сугубо факультетские грозили выплеснуться на городской уровень. Появилась информация, что студенты-историки агитировали выходить под их лозунгами в других вузах Перми. Накануне 1 мая вопрос подвис в неопределённом состоянии.

Студент Т:
— Партбюро факультета приняло неправильную позицию, видя в инициативе студентов анархизм... призыв товарища М. С. Горбачёва — давать больше инициативы молодёжи, не бояться её «левизны».

Преподаватель Н:
— Комсомольцы должны подчинять своё дело интересам общества, интересам социализма.

Студент Б:
— Факультет разбился на группировки. Сложилась группа неформальных лидеров... Весь протест — это пассивный, но громкий «бунт», проявление юношеского максимализма.

Преподаватель Ф:
— Эти ваши действия носят преступный характер

Студент Р:
— Это демонстрация, а не праздник... Думали ли наши прадеды, получавшие удары нагайками и пули в лоб, что мы, помахав флажками и шариками, будем праздновать праздник? Считаю, что предложенные лозунги не противоречат призывам ЦК КПСС.

Преподаватель С:
— Например, лозунг: «Товарищи! Объединяйтесь в борьбе за демократию!» А во что объединяться? В новую партию? Надо чётко представлять суть лозунгов.

Преподаватель К:
— В целом, это свидетельствует о возросшей активности студентов, которую надо направлять в нужное русло.

Преподаватель Л:
— Не согласна с тем, что ситуация чрезвычайная. Сейчас это нормально. Изменилось отношение к самой демонстрации, появилось желание выйти самим. Лозунг о преодолении «белых пятен» в истории — хороший лозунг.

Единой позиции по вопросу не было ни у студентов, ни у преподавателей. Среди последних выделилась группа «радикалов» (как её назвали сами студенты), сочувствовавших молодёжным выступлениям. Что касается студентов, то весьма показательны итоги анкетирования, проведённого по горячим следам. Из 72 опрошенных 13 указали, что есть немало демагогов, пропагандирующих «кастовость» историков, их особое положение в университете, смакующих «скандальную известность в городе». Остальные либо поддержали новые веяния, либо высказались в нейтральном духе.

Развязка: «Всё же-таки нашли верный, хотя и трудный, способ»

Дело вышло громким, в ситуацию вмешался университетский партком, и, как добавляют очевидцы, раздался звонок из городского комитета партии. Стоит отдать должное факультетскому начальству — большая часть лозунгов, за исключением самых смелых, была согласована и под этими транспарантами студенты-историки прошли 1 мая 1987 года. Впрочем, вышестоящими инстанциями идейно-воспитательная работа на факультете была признана неудовлетворительной. Пороху добавила совпавшая по времени голодовка одного из студентов, сопровождавшаяся приковыванием к батарее, правда, к лозунгам эта история отношения не имела.

Таким вышел первый и, по большому счёту, успешный акт студенческого неповиновения в Пермском университете. Уже через год страна изменится, на фоне развернувшихся политических баталий это происшествие выглядело почти невинно.

Послесловие

Готовя статью, мы поинтересовались у одного из участников событий, как бы он отреагировал на публикацию. Он лишь махнул рукой. Теперь это часть университетской истории.