Два цвета времени: презентация книг Олега Лейбовича и Александра Казанкова

«Провинциальная повседневность квазипрозрачна и тесноскучена: жизнь всех происходит на виду у всех, все обо всех судят и „знают“, причем „знают“ даже тогда, когда не знают. По дороге сплетня обрастает пикантными подробностями и становится основанием для принятия административных решений».

В декабре 2016 года Александр Игоревич опубликовал свой труд под названием «Время местное. Хроники провинциальной повседневности». Подобно французу Ла Дюри, историк описал космическое пространство, время, свое и чужое в мире представлений сельских жителей Западного Урала в 30-е годы ХХ века. Он использовал для этого удивительный источник — архивно-следственные дела, которые в то время заполнялись подробно и обстоятельно. Следственные дела сохранили размышления этих людей, описание связей, сложную и едва заметную область истории.

До начала «большого террора» допрос проходил примерно также, как заботливый врач расспрашивает больного: про семейные передряги, про праздники, про гостей, про домашние дела. А потом на основании невообразимой логики выводит: «да вы, голубчик, троцкист». И всё тут.

Автор не скрывает свои карты: книга наполнена цитатами и сносками из архивно-следственных дел и писем обвиняемых. Как на ладони ясно видна жизнь маленьких людей, будто больших. Деревенские клирики, например, считают, что колхозы — это от дьявола, что фашисты спасут от всех бед, а коммунисты — это ругательство. Да-да, в 1930-е годы, когда молодая советская республика уже будто бы вполне подросла и проникла во все сферы жизни.

«То, что с колхозными реалиями сталкивались ежедневно, ещё не делало их повседневными. Колхоз это проклятое место, оно таит величайший соблазн. Попасть туда для нашего героя — отдаться антихристу. Попавший в это место человек был обречён на голод и нищету, он становится ленив, бестолков, склонен к пьянству».

История села открывает картину общих культурных проблем, явление «оборотней», разделение знания на два полюса. Сельский староста, который долгое время жил с вами по соседству, помогал по деревенскому обычаю и в горе, и в радости, вдруг испытывает тяжесть управленческих полномочий — партия обязывает его к исполнению нелогичных и дискомфортных для односельчан действий. Организация колхоза или связь с органами тому пример.

Александр Казанков совмещает талант тщательного стирания архивной пыли и чувственного литературного описания. Среди нудных цифр и названий нет-нет, да и промелькнёт лиричный пассаж, а эпилог представлен совсем нестрогими выводами — автор на его страницах отводит душу чистым нарративом.

«Неделю назад его отпустили из следственного изолятора в Перми, официально признав слабоумным. В тюрьме почему-то вдруг стало ужасно тесно и многолюдно. Он возвращался в родные места. Дальше дорога шла через Ананьино на Чернушку — привычный район его нехитрого промысла. Севастьянов смутно ощущал, что в окружающем мире что-то не так. На Преображенье Господне почему-то нигде не служили, хотя старушки привычно несли на могилки яблоки, которые некому теперь было освящать. Расположившись на отдых в тени забора, юродивый смотрел в сторону горы Капкан. Туда, где когда-то стоял монастырь. Остатки монастырских построек скрывала буйно лезущая вверх крапива — она всегда почему-то охотно разрастается в местах, некогда обитаемых людьми... Этот мир умирал».

Верхний слой советской культуры — инженеры, «командиры советской индустрии». Название книги Олега Лейбовича «Охота на красного директора» — далеко не приманка для любителей детективов. Как иначе назвать длительное фабрикование дела директора завода № 19 И. И. Побережского? Слухи, интриги, обвинения, волнения, ложные телеграммы, подмены подписей — Олег Леонидович скрупулёзно распутывает залежавшиеся в архивах клубки телеграмм, справок, записок.

С присущей автору остротой, в книге тонко подана инструкция для тех, кто хотел бы стать «хорошим администратором», и не быть за это расстрелянным. Взгляд Олега Леонидовича стремится к лояльности, но за точными фактами проступает атмосфера встревоженности и разности. Героям книги, героям времени не удается быть спокойными — на месте расстрелянного завтра можешь оказаться и ты. Для описания подобных человеческих поступков требуется особый уровень цинизма и безэмоциональность.

Олег Лейбович без прикрас изображает картину пермской повседневности 1930-х, что вызывает то усмешку, то ужас. На долю горожанина выпали пустой универмаг, неорганизованная трамвайная сеть, деревянные тротуары, «страшная» комната ЗАГС и легендарная вечная пермская грязь.

«Средством передвижения по разбросанному вдоль Камы на десятки километров городу был трамвай. Можно было ходить пешком, но долго и рискованно. Ждать вагон приходилось около часа, а то и больше. Днём отключали электроэнергию — и тогда на завод во вторую смену спешили пешком. Поездка в трамвае превращалась в настоящее приключение».

Работа с историей XX века интересна хотя бы тем, как сильно она напоминает сегодняшний день. Конечно, ничему не учит. Видимо, задачи у неё другие. Кроме того, обращение к архивным источникам позволяет отделить историю от мифа и сделать её чище. Доверие к авторам исходит из их отношения к человеку как к уникальному и безусловно ценному. Их рефлексия по поводу исторического времени подталкивает к рефлексии по поводу настоящего.

Надеюсь, мне удалось вот так вот, умышленно не рассказав почти ничего по существу, мотивировать вас к визиту 13 февраля в 19:00 в Центр городской культуры на Пушкина, 15.

***

• Читайте также интервью Михаила Даниловича с Олегом Лейбовичем об опубликованном «Мемориалом» в ноябре 2016 года списке работников НКВД
• Ещё одно интервью с Олегом Лейбовичем, на этот раз об опубликованных дневниках Александра Дмитриева — рабочего завода им. Сталина (нынешнего Пермского моторного завода).