Кто изобрёл электронную музыку?

История с АНС-синтезатором Мурзина вполне типична для советского изобретателя: ты создаёшь какую-то интересную вещь, но построение общества и плановая экономика просто не позволяют тебе ничего сделать. Даже когда твоё изобретение используют кинорежиссёры и композиторы, ты продолжаешь жить в своей коммуналке на оклад. Родина просто говорит тебе спасибо.

А теперь будет сказка.

Военный инженер

Справедливости ради замечу, что изобретение Мурзина, пусть и после многих лет, нашло себе применение. Довольно узкое применение, не принесшее изобретателю практически ничего, — но всё-таки. Нереализованных проектов в нашей стране было в тысячи раз больше.

Евгений Мурзин родился ровно за три года до революции, 25 октября (или 7 ноября по новому стилю) 1914 года в Самаре, учился в школе, затем в Самарском строительном техникуме, затем в Московском институте инженеров коммунального строительства, в 1941 году, перед самой войной, окончил аспирантуру. Он пошёл по армейскому пути, занявшись военным приборостроением, а во время войны работал в НИИ-5 (ныне Московский НИИ приборной автоматики) над приборами управления зенитным огнём и другими артиллерийскими сис темами. Вообще говоря, инженерная карь ера Мурзина была по советским меркам успешной. К 1951 году он стал главным конструктором комплекса наведения «Ясень-2», по сути — сердца большей части советских ПВО.

Но был у Мурзина один маленький недостаток. Да, в военных кругах изобретатель действительно мог сделать карь еру — на эту область не жалели ни сил, ни денег. Только вот на самом деле Мурзин гораздо больше интересовался вещами куда как сомнительными: музыкой. Более того, он интересовался электронной музыкой, что советскому офицеру было совершенно не к лицу.

Электронная музыка

Первые попытки использовать для извлечения звука электронные устройства предпринимались во второй половине XIX века. В 1876 году американский инженер Элиша Грей, один из пионеров телефонии, сконструировал и запатентовал «музыкальный телеграф». Он обнаружил звуковой эффект, возникающий при вибрации примитивной диафрагмы, и сконструировал прибор, позволявший делать извлекаемые звуки выше или ниже. Именно сис тема Грея считается первым в истории музыкальным синтезатором.

В конце XIX — начале XX века появился целый ряд электронных музыкальных инструментов — относительно простых и чаще всего довольно громоздких; до изящного терменвокса было ещё далеко. Например, в 1897 году американский инженер Тадеуш Кэхилл представил первый экземпляр огромного электрического органа — телармониума. Первый пробный телармониум весил 7 тонн, а две последующие версии — по 200 тонн! Телармониум генерировал звук при помощи более чем сотни динамомашин, а затем передавал его по телефонной линии сразу множеству абонентов. Помимо телефонных трансляций (напомню: в те времена по радио ещё не умели передавать звук, только телеграфный код), было организовано несколько «живых» концертов на телармониуме. Но в 1906 году произошёл мощный прорыв: инженер Ли де Форест изобрёл аудион — одноламповый триод-радиоприёмник, который впоследствии привёл к быстрому распространению звукового радио. Уже к 1910-м годам, когда радио повсеместно стало звуковым, телармониум оказался никому не нужен.

Впоследствии было много значимых электронных инструментов, и некоторые из них можно классифицировать как синтезаторы. Это и терменвокс Льва Термена (1920), и «Волны» Мориса Мартено (1928), и траутониум Фридриха Траутвейна (1928), и, конечно, знаменитый электрический орган Хэммонда (1935).

На этой самой волне в 1938 году у Евгения Мурзина и родилась идея синтезатора. Сам он рассказывал, что придумал его после того, как побывал на концерте, где исполняли Скрябина. Скрябин — композитор-авангардист, и музыка его — для посвящённых, но Мурзин, меломан со стажем, таким и был. Студенты тридцатых вообще имели склонность к авангарду. Мурзин даже назвал своё изобретение в честь любимого композитора — Александра Николаевича Скрябина — «АНС».

Со своей идеей Мурзин пришёл в единственное возможное место — Московскую консерваторию. Но «космические» звуки, которые в теории (Мурзин-то располагал только эскизами) должен был генерировать его синтезатор, не вписывались в бравурно-оркестровую концепцию музыки конца 1930-х. Время авангарда уходило, Маяковский и Мельников уступали место новой волне классицизма. Синтезатор никого не заинтересовал. А самостоятельно реализовать идею в Советском Союзе, как я уже не раз говорил, было невозможно.

Но Мурзин не сдался.

12 лет работы

Он строил свой АНС-синтезатор 12 лет, с 1946 по 1958 год, в свободное от основной работы время. Они с женой и дочерью жили в предоставленной им комнатушке в бараке жилгородка при НИИ (опять же: никакого способа самостоятельно улучшить условия проживания государство не давало, это можно было сделать только через бесконечную очередь). Все деньги — а Мурзин как ведущий инженер зарабатывал очень неплохо — он тратил на компоненты для синтезатора. Из своей основной работы тоже выжимал максимум: подчинённые ему слесари вытачивали детали, там же Мурзин добывал схемы, а высококачественную оптику, которой в СССР не производилось, заказал в ГДР во время одной из командировок. Позже Мурзины получили дачу, и производство громоздкого прибора переехало туда.

Технология, лежащая в основе АНС-синтезатора, называется оптической записью звука. Она широко использовалась в кино: звук писался на ту же плёнку, что и изображение, в виде чередования участков с различной плотностью засветки. При записи звук модулирует световой поток, меняя плотность засветки на плёнке, а при воспроизведении происходит обратный процесс, то есть собственно синтез. Для этого свет пропускается через записанную плёнку на фотоэлемент, на котором изменяется ток, после чего сигнал усиливается и выводится на динамик.

«Сердцем» АНС-синтезатора были четыре прозрачных диска-модулятора (Мурзин своими руками сделал специальный станок для их изготовления) с нанесённым рисунком. Каждый диск делился на 144 области с разными комбинациями затемнений: таким образом, всего устройство могло синтезировать 576 различных «модуляций-оттенков» одной и той же ноты.

Запись партитуры представляла собой ещё один диск, покрытый краской, в которой по определённой сис теме процарапывались окошки. Световой поток проходил через этот диск, а затем через диски-модуляторы, после чего улавливался фотоэлементом. «Окошки» на диске-партитуре определяли длительность и высоту нот, а также громкость звучания, а положение дисков-модуляторов — характер звука. Любую мелодию на синтезаторе Мурзина можно было превратить в настоящую космическую музыку.

В 1958 году Евгений Мурзин закончил работу над прибором, и перед ним встал основной вопрос любого изобретателя, не только советского: что дальше?

А что дальше?

Первым делом Мурзин договорился с Татьяной Шаборкиной, директором Дома-музея Скрябина, о том, чтобы перевезти огромный, занимающий половину комнаты синтезатор в одно из помещений музея. Это как минимум облегчило жизнь изобретателя.

А кроме того, принесло его изобретению известность. Дом-музей Скрябина был важнейшим культурным центром Москвы. Его открыли 17 июля 1922 года, спустя семь лет после смерти великого композитора. Квартире Скрябина повезло: сам Луначарский выдал вдове музыканта охранную грамоту, позволившую избежать подселения и разбивки квартиры на коммунальные комнаты. Татьяна Шаборкина возглавляла музей более 40 лет — с 1941 по 1984 год, кроме того, до 1957 года в музее работала научным сотрудником дочь Скрябина Мария. Мария была увлечена высказанной отцом идеей «Световой симфонии» — визуализации музыкальных произведений и соответствия света музыкальной гармонии. Сам Скрябин реализовал её в первую очередь в «Прометее», «Поэме огня», для которой написал отдельную партию света, названную им Luce. Этой концепцией Мария заразила и Татьяну Шаборкину. Таким образом, синтезатор Мурзина с его оптической системой звука как нельзя лучше вписывался в Скрябинский дом.

Ещё 24 июня 1957 года Мурзин подал заявку на авторское свидетельство (далеко не первую, но большинство его изобретений находилось в секретной военной сфере) и двумя годами позже получил документ за номером 579459 / 26. Тут обращу внимание на один факт. Электрические и фотоэлектрические музыкальные инструменты патентовались в Советском Союзе и раньше. В 1940-е годы несколько свидетельств на такие устройства получил инженер Инсаров, были и другие изобретатели. Но, во-первых, все эти сис темы так и остались чертежами на бумаге, а во-вторых, в современном понимании они не были полноценными синтезаторами, способными по-разному модулировать звук.

В Доме-музее Скрябина АНС-синтезатор нашёл своё место. Им заинтересовались появлявшиеся здесь московские музыканты, и, по сути, вокруг аппарата начала формироваться первая в Союзе лаборатория электронной музыки. С синтезатором работали будущие гиганты мировой музыки, в частности авангардной: Альфред Шнитке, Эдуард Артемьев, Андрей Волконский, Эдисон Денисов, София Губайдулина и др. Здесь стоит заметить, что всем перечисленным в Советском Союзе жилось нелегко: электронная музыка на государственном уровне не поддерживалась, по сути это было нечто вроде «классического подполья», каким позже, в 1970-1980-е, стал русский рок. Многие советские композиторы-авангардисты эмигрировали (из перечисленных в России остался лишь Артемьев), Губайдулина и Денисов входили в «хренниковскую семёрку» — список авторов музыки, жёстко разгромленных на VI съезде Союза композиторов в 1979 году и получивших фактический запрет на профессию. Но всё это произошло потом.

А тогда казалось, что всё получится. В 1960 году Мурзин, бывший на хорошем счету в своём НИИ и имевший множество знакомств, сумел «пробить» ведомственную комиссию, которая бы рассмотрела его инструмент и рекомендовала к серийному производству. Госкомэлектроника дала НИИ указание организовать специальную лабораторию для подготовки АНС к серии и назначить Мурзина её руководителем. Для Мурзина это было понижение в должности, да и руководство института приняло «балалайку», как называли синтезатор, в штыки. С 1967 года Мурзин полностью посвятил себя АНС, притом что чертежи для промышленного производства синтезатора были готовы ещё в 1961-м.

В лаборатории трудилось несколько человек, но особо можно выделить двух «инженеров-композиторов», как называлась эта должность, — упомянутого Эдуарда Артемьева и Станислава Крейчи, который до сих пор остаётся бессменным смотрителем и хранителем устройства Мурзина. А в 1966 году при Музее Глинки официально (!) открылась Московская экспериментальная студия электронной музыки, а в ней — сферический зал для концертов с использованием АНС-синтезатора.

Поразительным образом Мурзина поддержали два гиганта советской музыки: первый секретарь Союза композиторов СССР Тихон Хренников и первый секретарь Союза композиторов РСФСР Дмитрий Шостакович. Скорее всего, эти успехи были связаны с изменением линии партии в сторону «космического пиара» СССР. Гагарин, звёзды, корабли — и «космическая музыка». АНС мог стать музыкальным сопровождением «космической гонки».

Синтетическая музыка относительно широко использовалась в кино, в первую очередь у Тарковского («Солярис», «Зеркало», «Сталкер»), но встречалась она и в фильмах для широких масс, например в «Бриллиантовой руке».

В 1968 году Мурзина командировали в Геную на выставку достижений советской промышленности. В Италии на АНС исполнялись произведения Артемьева — и имели большой успех, потому что такого звучания в мире пока не слышал никто. Мурзин стал получать предложения о продаже устройства, но он верил в советское будущее АНС. Как оказалось, напрасно.

Трагедия произошла в 1969 году. Мурзин тяжело заболел и менее чем через год, 27 февраля 1970-го, скончался в возрасте 55 лет. И, поскольку весь проект АНС держался исключительно на его авторитете и инициативности, в том же году закрыли и лабораторию, и студию электронной музыки при музее.

Оригинальный АНС, построенный Мурзиным дома, впоследствии бесследно пропал из музея. «Предсерийный» АНС, сделанный в НИИ, переехал сперва в МГУ, где использовался, в частности, для имитации «речи» дельфинов, а потом в Российский нацио нальный музей музыки (Крейчи работает с ним до сих пор, и можно услышать оригинальное звучание необычного инструмента: в нём не 576, а целых 720 чистых тонов для вариаций). Композиторы-авангардисты потеряли, по сути, единственное в стране место, подходившее для их экспериментаторской работы, а позже и вовсе попали в опалу.

В считаные месяцы перспективный и новаторский проект стал историей, хотя ещё в 1970-е на АНС записывали музыку (в 1990-м на «Мелодии» вышла первая пластинка с АНС-музыкой советских авангардных композиторов). Впоследствии, уже в российский период, на АНС записывали композиции иностранные исполнители — Coil и Bad Sector.

Первый ли?

Два самых важных вопроса: действительно ли Мурзин построил первый синтезатор и что это дало миру?

В 1955 году компания Radio Corporation of America представила первый в истории программируемый электронный синтезатор RCA Mark I Sound Synthesizer. Разработал его Гарри Олсон, ведущий эксперт компании в области акустики. В основе конструкции Mark I лежало 12 осцилляторов, каждый из которых отвечал за один базовый звук октавы. К этой сис теме Олсон «прикрутил» множество надстроек — различные модуляторы, резонаторы, делители частоты и фильтры, которые позволяли получать очень специфическое звучание. Демонстрации синтезатора проходили эффектно: представители компании показывали, как можно видоизменить любой звук, извлекаемый из клавиатуры устройства.

Затем, в 1956 году, американский композитор-авангардист Раймонд Скотт закончил шестилетнюю работу над оптическим синтезатором Clavivox. В качестве основы он использовал самодельный терменвокс, сделанный его знакомым — 16-летним подростком Робертом Мугом (позже Муг станет владельцем крупнейшей в мире компании по производству терменвоксов). Clavivox мог синтезировать ноты в пределах всего трёх октав (первый АНС — в пределах восьми, а второй — десяти), но зато имел ряд оригинальных функций, присущих современным синтезаторам: вибрато, амплитудные изменения и т. д.

Годом позже RCA представила первый в истории программируемый электронный синтезатор RCA Mark II Sound Synthesizer, который разработали Герберт Белар и всё тот же Олсон. В отличие от первой модели, этому синтезатору была доступна полифония — он мог извлекать четыре по-разному видоизменённых ноты одновременно! В 1959-м Колумбийский университет в Нью-Йорке выкупил синтезатор у RCA — он и по сей день стоит в кабинете профессора Бреда Гартона, директора Центра компьютерной музыки при университете.

То есть как минимум три полноценных синтезатора появились на свет до АНС — в 1955, 1956 и 1957 годах. Более того, два из них — модели RCA — изначально были не оптическими, а электронными, то есть больше соответствующими современным сис темам. Конечно, Мурзин задумал своё устройство значительно раньше и к реализации приступил тоже раньше. Но сыграл фактор «не в том месте и не в то время». Если бы Московская консерватория поддержала изобретателя в 1938 году, синтезатор впервые появился бы именно в Советском Союзе — и тогда бы мы опередили весь мир на 20 лет. Но история сложилась так, что к моменту окончания работы он был уже не первым.

А в 1964 году свой первый синтезатор, известный ныне как Moog modular synthesizer, выпустил Роберт Муг. Это был первый синтезатор современного типа — с клавиатурой, компактный и пригодный для концертного применения. Так что когда за АНС более или менее активно взялись композиторы-авангардисты, он уже устарел. Каждому овощу своё время.