Свобода и слова. Кто и как готовит в Перми премьеру спектакля «Иранская конференция» по пьесе Ивана Вырыпаева

Слова

Написанная несколько лет назад «Иранская конференция» — это, на данный момент, предпоследняя пьеса одного из лидеров российской новой драмы Ивана Вырыпаева. Уже несколько лет этот драматург и режиссёр живёт и работает в Варшаве, и все события его последних пьес, так или иначе, происходят в некоей усреднённой Европе. Так было, например, в «Пьяных». Действие «Иранской конференции», несмотря на название, разворачивается в Дании. По сюжету пьесы, на сцену конференц-зала Копенгагенского университета в рамках научного симпозиума, посвящённого проблеме Ирана, выходят представители мировой интеллектуальной элиты: востоковед, теолог, политолог, военный журналист, президент международного благотворительного фонда (жена премьер-министра Дании), известный писатель-философ, священник, знаменитый дирижёр национального оркестра Дании и иранская поэтесса (обладательница Нобелевской премии по литературе). Но вскоре герои постепенно от своих заранее подготовленных докладов переходят к вещам более частным и сокровенным, чтобы поговорить о самом важном и вечном — месте человека в мире и смысле жизни.

Иван Вырыпаев сам поставил в Польше спектакль по «Иранской конференции», который в прошлом году был с успехом показан в трёх разных городах: Варшаве, Вене и Москве. Критик Антон Хитров так писал о московском показе:

«»Иранская конференция» — проект вызывающе старомодный, явно задуманный в пику театральному мейнстриму: один из персонажей даже произносит отповедь режиссёрскому театру, где «ни один даже самый проницательный зритель не отличит Ибсена от Мольера». Пьеса соблюдает три классических единства: все события происходят в течение двух часов в университетском конференц-зале. Все девять участников, включая модератора, — полнокровные герои, многие — с предысторией, кто-то давно знаком между собой, у некоторых даже назрели неудобные вопросы друг к другу. Вырыпаев остаётся, возможно, единственным последовательным адептом «новой драмы» — добровольным маргиналом, который в своих театральных поисках упрямо движется против течения. Рассказывать истории — давно не приоритетная задача для театра, он оставил это фильмам и сериалам и переключился на другие проблемы. Вот вы когда-нибудь видели, чтобы зрители в театре встречали аплодисментами сюжетный твист? А на гастролях «Иранской конференции» ровно так и было».

Действительно, в последнее время сам Иван Вырыпаев высказывает довольно консервативное отношение к постановке текстов. Вот, например, что он говорил об этом в интервью «Афише», накануне гастролей «Иранской конференции»:

«Потому что теперь-то люди не знают ни Чехова, ни Островского, никого. Они только знают современных интерпретаторов. Ну как же им узнать то, что написал этот чувак? Предположим, я создал произведение, написал пьесу. Но это не просто какой-то набросок для режиссёра, на основе которого он что-то сделает. Я создал произведение. Само по себе это произведение искусства. Я убеждён, что в основании своём режиссура, так же, как и актерская профессия, — это исполнительская работа, а не авторская. То есть как режиссёр я должен взять и исполнить пьесу, я просто должен её поставить. Раньше я был [в этой позиции] одинок, а сейчас у меня есть защитники — это HBO и Netflix. Было бы странно, если бы кто-то взял сценарий для HBO или Netflix и придумал на его основе свои режиссёрские метафоры. Нет: как написано, так и ставят».

Настоящей российской премьерой «Иранской конференции» принято считать спектакль, который большой специалист по постановке вырыпаевских текстов, режиссёр Виктор Рыжаков сделал в «Театре Наций». Этот спектакль выделяет какое-то запредельное количество выходящих на сцену звёздных актёров.

И вот вторая премьера «Иранской конференции» в России состоится в Перми. Показы пройдут 6 мая в частной филармонии «Триумф» и 13 мая в зале для научных конференций ПГНИУ. Произойдёт это событие благодаря Николаю Гостюхину. В своё время он закончил филфак Пермского госуниверситета как журналист и потом работал по этой специальности, например, был главным редактором интернет-журнала «Рыба». После прохождения курса театральной и кинокритики в «Школе культурной журналистики», Николай переехал из Перми в Берлин, где начал писать собственные пьесы и ездить учиться мастерству к Ивану Вырыпаеву.

«Нет никакого университета, диплома, не будет выпускного спектакля. Это неофициальная мастерская, — рассказывает Николай Гостюхин об этом обучении. — Я просто в какой-то момент принял решение, что доверяю именно ему (Ивану Вырыпаеву — прим. ред.). Я захотел изучить его метод и приехал к нему в Москву, он как раз тогда переезжал в Польшу. Мы с ним встретились, поговорили, я ему объяснил, что хочу учиться. Это было что-то вроде собеседования. Последние два года я живу в Берлине, и всё это время ездил к нему в Варшаву — смотреть за тем, как он сам ставит спектакли, и мы с ним это обсуждали. Ещё обсуждали пьесы, которые я пишу. И через эти встречи и понимание того, как он это делает, я сам стал понимать, как ставить спектакли. Обрёл для себя ощущение того, как и что нужно сделать. В том числе, то, как нужно поставить „Иранскую конференцию“».

Первым шагом к постановке стала читка пьесы, которую Николай Гостюхин провёл в январе этого года в PERMM. Кроме самого режиссёра, в ней участвовали ведущий мероприятий Дмитрий Нескоромный и магистрантка режиссёрского курса при Театре-Театре Евгения Шаврова. Как рассказывает Николай, читка оказалась очень популярной, на неё пришло более 250 зрителей, от некоторых потом поступили положительные отзывы, среди них были и пожелания увидеть спектакль. Николай сам думал о том, чтобы поставить «Иранскую конференцию», причём в родном городе. Он обсудил эту идею с Иваном Вырыпаевым, и тот передал своему ученику права на постановку пьесы.

После этого начались два с половиной месяца подготовки. Сперва начинающий режиссёр, находясь в Берлине, занимался кастингом актёров в режиме онлайн: смотрел тексты про актёров, фотографии на сайтах театров, отсматривал видео, общался со знакомыми театральными критиками и просто зрителями. После того, как выбрал нужных актёров, связался с ними, а потом уже провёл собеседование по приезде в Пермь. Важнейшую роль в этой работе сыграла помощница режиссёра Олеся Михеева, которую Николай первой взял в свою постановочную команду. Именно Михеева помогла связаться со всеми актёрами. В итоге в труппу, кроме участвовавших в читке Шавровой и Нескоромного, вошли по большей части известные актёры Театра-Театра: Олег Выходов, Вячеслав Чуистов, Алексей Каракулов, Сергей Детков, Елена Старостина и другие. По словам Николая Гостюхина, всем актёрам понравилась идея этого спектакля, и они согласились на работу ещё на первой встрече. Актёров ещё тогда заинтересовала возможность поработать с текстом Вырыпаева, с его актуальными мотивами и смыслами, что, возможно, и было причиной их быстрого согласия.

«Когда я читал пьесу в первый раз — рассказывает актёр Алексей Каракулов, — меня потрясла фраза одного из персонажей, отца Августина, когда его спрашивают, что же делать? А он отвечает: „То же, что и всем — плакать и любить“. И это потрясающе. Можно просто почитать эту пьесу и так и жить. Плакать и любить».

В Перми для постановки режиссёру удалось собрать мощнейшую продакшн-команду для работы, договориться о показах в «Триумфе» и ПГНИУ, и даже найти целых три репетиционных точки: сам «Триумф», Центр городской культуры и пермский Дом актёра. Благо директор последнего, Елена Старостина, тоже играет одну из ролей в «Иранской конференции». И хотя это независимый проект, но он всё же коммерческий. Как говорит Николай Гостюхин, это тот тип театра, к которому он привык в Берлине и Варшаве. Часть средств на спектакль постановщик вкладывает сам, часть даёт инвестор — давний знакомый режиссёра, который решил вложиться в искусство. В творческий процесс инвестор никак не вмешивается.

Свобода

Репетиции «Иранской конференции» по большей части проходят индивидуально с каждым актёром. Как поясняет режиссёр, он делает это специально, чтобы столкнуть их всех чуть ближе к финальной репетиции и к самому спектаклю, чтобы они так лучше услышали друг друга. Сам спектакль должен быть таким же, каким и задумал эту пьесу сам Иван Вырыпаев, и в этом постановщик явно следует за методом своего мастера. При этом важнейшую роль в спектакле должен играть ритм.

«Моя задача в том, чтобы максимально передать то, что написано драматургом, — рассказывает Николай Гостюхин. — Там, конечно, есть определённые художественные решения, которые внёс лично я, но они минимальные. Сама постановка минималистичная. Я даже специально не стал делать музыкальное сопровождение. Мне бы просто хотелось, чтобы зритель максимально сосредоточился на тексте, потому что этот спектакль, как и пьеса, — в определённой степени, на мой взгляд, своеобразная медитация. В тексте главное — ритм, ощущение себя в ритме, чтобы актёры ощутили себя в ритме, то, как они это делают, исполняют. И вот то, что я им передаю, это к ним приходит и появляется. У них появляется общий ритм пьесы, и рождается общий ритм спектакля. Естественно, что у каждого актёра он свой. Актёры тут играют, как музыкальные инструменты, а текст пьесы — это партитура. И они вместе исполняют музыку. Этот ритм, это ощущение медитации должно родиться у нас в спектакле, и зритель к нему подключится».

В плане работы непосредственно с актёрами режиссёр позиционирует себя как человека, создающего для их работы максимально комфортные условия, чтобы они не думали, что постановщик будет из них что-то выдавливать, и они бы смогли вложить в этот спектакль «свою позитивную созидательную энергию». Актёры, репетирующие «Иранскую конференцию», только подтверждают эти слова.

«С ним хорошо работается, — говорит Алексей Каракулов. — Сейчас пошла такая плеяда режиссёров, которые выстраивают неавторитарное общение — „я режиссёр, я всё знаю“. Они выстраивают некое горизонтальное общение. Например, так же мы работали с Волкостреловым. С такими режиссёрами вы всё время находитесь в диалоге и некотором сотворчестве. Конечно, Коля лучше знает, как этот спектакль сделать. Он говорит „доверьтесь мне“, и ты доверяешь и слушаешь его. Мы потратили первую репетицию на то, что укладывали этот текст внутри себя в ритм. Потому что у Вырыпаева важен ритм в тексте. Ты просто этому доверяешь и потом вдруг понимаешь, что так правда как-то лучше звучит и лучше укладывается».

Непосредственно Алексей Каракулов играет роль философа Густава Йенсена. А бывшую жену этого героя, военную журналистку Астрид Петерсен играет Екатерина Вожакова. По их словам, эти персонажи мало похожи на тех, кого им приходилось играть раньше, но тем интереснее над ними работать.

Алексей Каракулов:

— Мой персонаж Густав Йенсен — философ, мыслитель, писатель. Согласно Вырыпаеву, Густав старше меня. Но многие его мысли мне близки. Он довольно циничен. Он в какой-то степени близок к буддийской философии. Он человек, который старается быть выше ситуации, он человек ума, человек разума. Мне уже надоело играть каких-то чувственных персонажей, чего-то другого хочется попробовать. Хочется полетать разумом. Надоела уже чувственность. А Густав как раз такой человек. Он умный, он понимает всё происходящее. В частности, говорит, что западный мир свою философию и этику хочет продвинуть на всё вокруг. Этику человеческой жизни, смерти, всего. Но это всего лишь этика данной конкретной цивилизации, и он над этим подтрунивает, в том числе над Астрид Петерсен. Это просто интересно, и над такой ролью редко удаётся поработать.

Екатерина Вожакова:

— Моя героиня старше меня, ей тридцать с чем-то лет. Она работала в горячих точках планеты. Густав — её бывший муж, и у них конфликт из-за взглядов на мир, но при этом и из-за личных отношений. Она, в отличие от Густава, конкретная девушка, она всё разложит по полочкам. Она говорит про четыре вселенских права на жизнь — вот всё распределила. И если все остальные герои пьесы говорят образно, глобально, поднимаясь над землёй, то она крепко стоит на этой самой земле. И мне это интересно, потому что я сама другая, и иногда очень хочется полететь в космос, помечтать.

Ещё актёры в качестве важного момента в работе с режиссёром-дебютантом отмечают его чёткое понимание того, что он делает, и знание, чего он хочет добиться в итоге. Николай Гостюхин этот момент понимания того, о чём будет говориться в спектакле, тоже считает важнейшим. По его мнению, именно это знание и чёткое следование плану постановки позволяет избегать многих сложностей в работе. И если постановщик чего-то не знает, то это будут ли ещё показы «Иранской конференции» в Перми, кроме двух уже заявленных. Режиссёру, конечно же, хочется, чтобы спектакль жил и дальше.

***

Читайте также: рецензия на спектакль по пьесе Ивана Вырыпаева «Пьяные».

Интервью с актёром Алексеем Каракуловым.