Малевич в стиле ЖЭК-арт: как попытка сохранить историю Шпагина обернулась своей противоположностью

Для начала я хочу признаться, что был абсолютно поражён. Нет, правда: я видел немало пермских заводов, в том числе и самые главные старые. Не в обиду им будет сказано, все они по-своему круты, но нигде ранее я не встречал такого отношения к месту и такой культуры заводской повседневности.

Рабочие и начальники завода Шпагина превратили заводскую территорию если не в рай земной, то, во всяком случае, в комфортное общественное пространство, в индустриальный парк для работы, отдыха и самообразования. Они обустроили мини-скверы с дорожками, садовыми деревьями и самодельными фонтанами, декорированными грубой мозаикой. Они разработали собственную навигацию (один из её элементов — полуметровая модель локомотива, явно сделанная кем-то из умельцев и указывающая на один из цехов — запал мне в самое сердце ещё при эпизодическом майском посещении).

Они высадили 15 голубых елей, каждая из которых посвящена конкретному ветерану войны. Они разбили хвойную аллею по случаю юбилея завода, и именные таблички до сих пор сохранились под каждым деревом. Они наполнили относительно небольшую территорию множеством, как бы сейчас сказали, арт-объектов, памятных табличек и мемориальных досок. Они инициировали постройку часовни. Часовни!! Мне кажется, если бы завод дотянул до времени актуальных трендов и вписался в них, они бы и Егошиху догадались освободить из коллектора там, где это возможно.

Конечно, всё вместе это выглядит немного наивно. У меня возникла чёткая ассоциация с этнографическим парком истории реки Чусовой — уважаемый Леонард Постников тоже в своё время создал там царство абсолютной эклектики, но ведь в итоге-то вышло круто, странно и самобытно, получилась достопримечательность. Поэтому никаких проблем. Наивно — супер. То, что эта уникальная территория оказалась (пусть пока и не в полном объёме) открытой для города — большой подарок для всех нас.

Это могло бы стать большим подарком и для нового руководства арт-кластера. Практически всё уже сделано, в вашем распоряжении готовый индустриальный парк со своей спецификой и сформированным образом, ничего особенного делать не нужно, только прибраться хорошенько. Но новое руководство решило иначе и создало новую концепцию поверх существующей — с привлечением дизайнеров и художников, с насыщением пространства арт-объектами и инсталляциями. В их представлении арт-пространство не может быть «слишком арт», оно может быть только «недостаточно арт» (хотя примеры Армы или Винзавода, обставленные как-то более деликатно, идут с этими представлениями вразрез).

Как по мне, зря они это всё.

Когда-то я читал книгу куратора 50-й Венецианской биеннале Франческо Бонами «Я тоже так могу» — про современное искусство, как можно догадаться из названия. Он там, помимо прочего, перечисляет «запрещённые приёмы» и штампы, сложившиеся в мире контемпорари арта. Например, взять обычный объект и увеличить его до немыслимых размеров, как Джефф Кунс. Или перевернуть объект вверх ногами. И так далее. Не помню, есть ли в том списке излюбленный метод Ай Вейвея — создать нагромождение из обычных вещей — но в случае с заводом Шпагина мы имеем дело как раз с ним. Колёсные пары, шкалы приборов, металлические трафареты, бумажные чертежи, маслёнки, огнетушители, инструменты — всё это просто собрано в разные кучи, перекомпоновано, скреплено друг с другом и выставлено обратно в пространство завода.

В этом, на мой взгляд, сквозит отсутствие идеи, которое позволяло бы отнести получившиеся конгломераты к арт-объектам, поэтому современное искусство я тут вообще зря помянул. Речь идёт, скорее, просто об оформительстве, о каких-то декоративно-прикладных вещах. Особенно печально в этом смысле выглядят лестничные перила, которые облепили найденными на заводе рабочими инструментами. Вроде как и идей насчёт применения особо нет, и выбросить жалко, потому что красиво и потому что история. Ну что ж. Теперь история стала частью необязательной декорации, и я не уверен, что это лучшая судьба, которая могла её постигнуть.

По такому же принципу создаётся и функционирует ЖЭК-арт, к которому я отношусь исключительно хорошо — особенно эта аналогия прослеживается в героях Малевича, вырезанных из заводского железа. Но стержень ЖЭК-арта — его аутсайдерская стихийность, которая только и делает его сакральным для российской культуры явлением. ЖЭК-арт, созданный профессионалами по техзаданию — это нонсенс, такого не бывает и ни у кого никогда не получится.

Как бы там ни было, я как минимум не против того, что люди взяли и переосмыслили элементы предыдущего уклада. Тем более, концепцию оформления завода создавали Ирэна Ярутис и Владимир Гурфинкель, к совместной работе которых я за десятилетие «культурного проекта» привык относиться положительно. Но ведь и не их вина в том, что они не обнаружили идею там, где её не было и не предполагалось изначально.

Вся эта история, в конечном итоге, снова об отсутствии идеи: власти, вплоть до губернатора, годами не знают, куда им деть ключевые культурные институции города, а в итоге собирают и компонуют их в одном пространстве, надеясь решить этим все существующие проблемы. Что делать с самим этим пространством, если не существует стержня, на который можно нанизать его новый облик? То же самое: собирать осколки прошлого и бесконечно компоновать их друг с другом в надежде, что из очередной комбинации вдруг родится нечто принципиально новое.

Меня, конечно, не спрашивали, но колонки в принципе всегда пишут люди, которых не спрашивали. Поэтому расскажу, что я предложил бы, если бы меня спросили. Во-первых, конечно, ничего не трогать. Но в том, чтобы просто ничего не трогать, тоже мало ума и достоинства. Поэтому я бы оживил уже существующую территорию. Открыл бы часовню и зажёг в ней свет. Отремонтировал и запустил минималистичные заводские фонтанчики. Вложился бы в заводскую столовую, чтобы сохранить её в первозданном виде с аутентичным меню. И так далее. В общем, сделал бы всё, чтобы на территории Шпагина сохранились пусть призрачные, слабоуловимые, но всё же приметы прежней живой жизни, чтобы каждый, пришедший сюда, ощущал кожей эту преемственность и свою сопричастность к истории. Мне нравится, что в таком подходе не было бы ни популизма, ни ретроградства, ни левацких сетований об ушедшем заводском укладе — одна только метафизика прошлого, просвечивающего сквозь сегодняшний день.

Но это утопия, конечно. Нынешнее оформление территории Шпагина, избыточное в своей художественности — только следствие ситуации, в которой мы все оказались. Поэтому вопросов нет. Хотя, подождите, всё же есть один вопрос. Куда вы дели прекрасный локомотив-указатель? Куда, чёрт возьми, вы его дели?