Вмешательство политики в экономику: что не так в современной России?

В чём сложность экономики как науки?

Люди говорят: «Что же это за наука такая, если она не смогла предсказать кризис?». Является ли экономика наукой вообще? Мой ответ: «Экономика является гуманитарной наукой». В математике дважды два — всегда четыре. А в любой гуманитарной науке нет абсолютных утверждений. Даже история, то есть изложение фактов об уже свершившихся событиях, вызывает серьёзные дискуссии. В экономике, как в любой гуманитарной науке, есть научные школы, каждая из которых придерживается своей точки зрения на методы, которые приведут к процветанию страны и её жителей. Я, например, приверженец австрийской школы, но есть ещё кейнсианцы, есть марксисты, монетаристы, либертарианцы... Все они по-разному смотрят на то, каким должно быть взаимодействие рынка и государства.

Казалось бы, уже давно можно было проверить эффективность применения той или иной теории на практике. Но это не совсем так. Например, в СССР было построено общество по экономической модели Маркса. СССР и социалистическая модель, по которой он был построен, в настоящее время перестали существовать, распались. Означает ли это, что модель не верна? Не обязательно. Сегодня есть разные точки зрения на то, чем был обусловлен распад Советского Союза. Нежизнеспособностью существовавшей экономической системы? А возможно, чьим-то злым умыслом? Хитрым внешним вмешательством? Мы отлично видим, что сегодня в обществе нет единого мнения по этому поводу, да и вряд ли оно когда-нибудь установится.

Поэтому я бы сказал так: экономика — это нормальная гуманитарная наука. Просто обилие цифр, которые в ней фигурируют, сбивает людей с толку, и они думают, что экономика должна давать однозначные ответы на поставленные вопросы. Как математика. А она не математика, она гуманитарная наука.

Как на самом деле стоит вопрос?

Сегодня часто говорят о том, что действие экономических законов в современной России искажается неэкономическими факторами, имеющих отношение скорее к политике. Я не могу согласиться. Экономические законы, как и всякие законы, действуют всегда. Только проявляются они по-разному.

Например, даже при плановой экономической системе, когда цены не устанавливались рыночным путём, а назначались Госпланом, закон спроса и предложения действовал, но он проявлялся не в изменении цены (которую менять запрещалось), а в дефиците. Если установленная цена была заниженной по отношению к равновесной рыночной цене и спрос превышал предложение, то возникал дефицит.

Вообще-то говорить, что политика влияет или не влияет на экономику, не совсем верно, поскольку политику от экономики никак не оторвать. Это единый комплекс. Недаром наука раньше так и называлась: политическая экономия. Это правильное название. Позже науку стали называть экономикс (Economics), или ещё макроэкономикой и микроэкономикой. Это всё стремление уйти от политики, преподнести экономику как чистую науку. Но это невозможно: убрать политику из экономики не получится, они связаны неразрывно.

Поэтому вопрос правильнее ставить так: насколько серьёзно политика современной России влияет на экономическое развитие общества.

Если кратко ответить на этот вопрос, я думаю, политическое влияние у нас чрезмерно, и оно ухудшает жизнь людей в экономическом плане. Но кто сказал, что экономическое (материальное и духовное) развитие являются целями существования российского общества? Может быть, и нет. Вообще, если по-нормальному, то, прежде чем обсуждать, хорошо или не очень мы живём, надо поставить вопрос: а чего мы хотим? Какова цель.

Кризис?

То, что у нас сейчас происходит в экономике, часто называют кризисом. Я не согласен с этим определением. У нас сейчас нет кризиса. Кризис — это резкое изменение экономической ситуации. В 2014-2015 годах такие резкие изменения действительно происходили — введение санкций и контрсанкций, сильное снижение курса рубля — всё это принципиально изменило экономическую ситуацию. Но с тех пор прошло достаточно времени, экономика уже адаптировалась, перестроилась к новым условиям. Например, в пользу этого говорит снижение инфляции в 2016 году. И другие экономические показатели стабилизировались, пусть на новом, более низком уровне.

То, что сейчас мы наблюдаем, — это не кризис. Это новое состояние экономики, состояние стагнации, медленного снижения экономических показателей и медленное ухудшение экономических условий. Это не кризис. В таком состоянии медленного ухудшения страна может существовать десятилетиями. И такие примеры есть. Аргентина в XX веке, например.

И у нас тоже может сложиться такая же ситуация постепенного медленного ухудшения. Почему я так думаю? Потому что если экономику не питать инвестициями, то она медленно стагнирует. А инвестиции не идут. Почему? Инвесторам российская экономическая среда не представляется перспективной. Инвесторы боятся, что у них отберут бизнес. Они видят, что при сокращении занятости конечный спрос сокращается тоже, и поэтому не ощущают серьёзных перспектив в развитии и модернизации производства.

Вот недавно правительство обратилось к экономистам с просьбой разработать программу выхода из кризиса. Но при этом все ведь давно знают простейшие вещи, которые мешают нашему развитию. Тут, казалось бы, ничего придумывать не надо. Беззаконный суд, незащищённость прав собственности, ухудшающаяся ситуация с образованием и медициной, отсутствие равных возможностей профессионального роста для молодых и талантливых людей. Это всё известно, это реально мешает развитию. Уберите эти преграды, и лёд постепенно тронется. Однако эти вопросы как бы закрыты. Никто в правительстве не ждёт программу выхода из сегодняшней экономической ситуации, которая бы говорила: давайте создадим честный суд, давайте защитим права собственности каждого, давайте создадим лучшее образование в мире, а талантливых выпускников (создадим такую систему) будут нарасхват завлекать к себе лучшие российские компании. Для такой программы не надо создавать команды, которые будут искать что-то необычное. Все эти рецепты давно известны и давно опробованы. Они работают. Но тут как в детской игре «чёрный с белым не берите, да и нет не говорите...». Ищут что-то необычное, какой-то волшебный ключик, который позволит открыть золотую дверцу, ничего не меняя.

В этих условиях экономистам ничего не остаётся, как предлагать меры, которые в принципе не способны повлиять на ситуацию. Например, льготное кредитование. Это не изменит экономику, лишь облегчит жизнь тем предпринимателям, на которых прольётся дождь льгот, которые находятся ближе к власти и смогут получить эти льготные кредиты.

Я повторюсь, политику и экономику невозможно отделить друг от друга, и пока у нас будет такая политика, какая у нас сегодня, у нас будет и такая экономика, какая у нас сегодня.

Как правильно?

Часто ведутся споры о том, какую роль должно играть государство в сфере экономики. Я, как сторонник австрийской экономической школы, считаю, что государство должно выполнять самый минимум функций, отдавая рынку все основные. Но есть и другая точка зрения — так называемая «шведская модель». Это социально ориентированное государство, которое устанавливает высокие налоги и за их счёт обеспечивает весьма высокие условия жизни для всех — бедных, больных, инвалидов, безработных и т. д.

Но на самом деле проблема совсем не в том, какую из этих моделей выбрать. Ответ на вопрос об эффективности государства с точки зрения экономической политики лежат в совершенно другой плоскости. Важно вот что: государство должно создавать нормальную среду для развития экономики, а не само заниматься экономикой. Создавать среду можно и в «шведской модели», и в «австрийской модели».

В современной России ситуация совершенно иная. Консолидированный бюджет России в 2015 году составил 26 трлн рублей, а ВВП России — 74 трлн рублей. То есть более трети ВВП уходит в бюджет и потом раздаётся тем, кому раздаётся. Но и это не всё. В 2013 году прямая доля госсектора в экономике составляла 50 % (более свежих данных у меня нет). Это российские источники. А эксперты МВФ в 2014 году оценили долю государства в российском ВВП в 71 %. Если это так, то наша экономика более чем на две трети — государственная.

Но вернёмся к отечественной статистике. В нефтедобыче доля госкомпаний составляет 40-45 % производства, в банковском секторе — 49 %, в транспорте — 73 %.

На мой взгляд, прямого участия государства в экономике по возможности не должно быть вовсе. И уж во всяком случае сегодняшний уровень участия государства является чрезмерным. Дело в том, что чиновники — плохие бизнесмены, они плохо управляют бизнесом. По двум причинам. Во-первых, они управляют не своими деньгами, их личное благополучие зависит совсем не от того, каков будет результат их управления. Во-вторых, чиновник — это человек другого психологического склада. Он не идёт на риск. Он не умеет в такой степени экономить затраты как предприниматель. Чиновник — это человек, который хорошо работает по инструкции. Это то, что как раз и нужно, чтобы быть хорошим чиновником. Но это совсем не то, что нужно, чтобы быть талантливым бизнесменом.

Где граница между «здоровым» и «нездоровым» вмешательством государства?

Почему государство не должно заниматься реальной экономикой? Потому что это не его функция, и перед чиновниками не стоит задача извлечения прибыли. Их задача — регулирование, проверка, контроль и так далее. Они не предприниматели по самому содержанию их работы.

Здесь и пролегает граница между допустимым вмешательством государства в экономику и таким вмешательством, которое снижает эффективность экономической системы и разрушает её способность к саморегуляции. Здоровое участие государства в экономике состоит в создании среды для её развития, а нездоровое — в прямом участии государства в ней.

Мировым бестселлером стала книга Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Авторы проанализировали огромное количество стран в разные периоды времени. Это были страны и с тоталитарным стилем правления, и развитые демократии, страны разных конфессий и разных культур. Ни от чего этого результат, оказывается, не зависит. Если попытаться кратко сформулировать общий итог исследования, то он таков. Процветание страны зависит от четырёх основных институтов. Первое — верховенство закона, единого для всех. Второе — право собственности священно. Третье — высокий уровень образования (образование должно стать самой высокой ценностью в обществе). И четвёртое — возможности профессионального роста для молодых людей. Тут имеется в виду, что возможность продвижения имеют люди не по принципу родственной близости к олигархам, а по признаку выдающихся способностей в профессии. Вот незыблемость и эффективность этих четырёх институтов и должна обеспечить власть, должны обеспечить политики. А всё остальное, включая тип политического режима, — не существенно. Есть пример Сингапура, где в период авторитарного правления произошёл взрывной рост экономики — там были выполнены все эти четыре условия.

Новый тип бизнеса

Вернёмся к тому, что сейчас более одной трети доходов всей экономики попадает в бюджет государства, которое эти деньги затем распределяет. В этой ситуации очень привлекательно для бизнесмена быть тем, у кого заказчиком является государство. О какой эффективности экономической системы в таких условиях может идти речь?

Я вижу, как у нас меняется сам тип бизнесмена. В 1989-1995-х годах я активно общался с людьми, занимающимися бизнесом. В те годы каждый думал, что он может сделать, чтобы люди покупали его продукт? Потом, во второй половине 90-х, начались олигархические игры, где связка бизнеса и власти давала невиданные результаты. Многие тогда подумали, что, может быть, лучше не «упираться», чтоб создавать уникальные продукты по низкой цене, может быть, проще «решить вопрос» с начальством. Сегодня наших бизнесменов (не всех, но в большом числе случаев) волнует, как решить вопрос по получению подряда, скажем, на чистку улиц у администрации или как получить контракт на поставку чего-нибудь по заказу властей. Причём понятно, что главное в этих новых условиях — не том, чтобы чистить улицу лучше всех, а в том, чтобы иметь надёжные контакты «в сферах» (даже если не идёт речь о взятках, а часто речь о них идёт).

Интересно, что часто это всё те же ребята, у которых горели глаза в начале 90-х. Сейчас у них глаза не горят. Поскольку делать своё дело лучше других — это не тот критерий сегодня, от которого зависит успех предпринимательской деятельности. Конечно, есть приятные исключения. Но они всё больше и больше становятся именно исключениями. Вот это пример последствий высокой доли государства в экономике. Все это видят? Да. Все знают, что дела сегодня идут неважно. И чтобы что-то это прекратить, придётся ведь что-то принципиально менять.

Люди начинают осознавать это всё больше и больше. Только выводы каждый делает свои. Одни говорят, что мы отступили от базовых рыночных принципов, отсюда такой результат. Государства слишком много в экономике. А другие говорят, что всё наоборот, что вот мы увидели, как безобразно работает рынок, надо его запретить. Надо ввести фиксированные цены, запретить обмен валюты, проводить кредитную эмиссию и законодательно снизить процентные ставки. То есть вернуться к социализму, к прямому госрегулированию экономических параметров: цен, ставок по кредитам, экономической изоляции страны. Такие разночтения возникают потому, что экономика — наука гуманитарная. Тут не докажешь всё строго, как теорему Пифагора. Даже если вы будете очень убедительны в доказательствах, всегда найдутся те, кто сделает из вашего рассказа совершенно противоположные выводы.

Так будет и с этой статьёй. Просто надо принять, что экономика — наука гуманитарная.