Самоубийственная сказка

На прошлой неделе появился новый «вирус» — по соцсетям распространилась информация о том, что группа «Кит» (даже название стало отличаться от первоначального, потому что зажило собственной жизнью) планирует спровоцировать самоубийство пяти тысяч детей за одни выходные, в связи с чем родителям рекомендуется проверить соцсети ребёнка и не выпускать его даже в соседний подъезд. По стране прошли настоящие, оффлайновые родительские собрания, на которых учителя «просвещали» родителей на китовую тему, по ней впервые высказался Путин, Яровая предложила очередной законопроект (я уже запутался в её законопроектах, но вроде что-то там надо запретить, и сроки давать побольше) и так далее.

При этом через некоторое время, естественно, появилось опровержение, вот оно:

«ГУ МВД России по г. Москве официально заявляет, что распространяемая в социальных сетях и мессенджерах информация об акции самоубийства детей и подростков не соответствует действительности. Сотрудниками полиции предпринимаются все необходимые меры для установления источника распространения подобных текстов».

Короче говоря, очередная утка или просто сказка для легковерных. Слово «сказка» тут, кстати, вообще ключевое. Многие мои коллеги, которые к раздуванию темы «Синих китов», как и я, относятся с недоверием, обзывают её «страшилкой» и «городской легендой». По-моему, это не вполне точно. Под «страшилками» мы обычно подразумеваем современный детский фольклор в нетрадиционных формах, который существенно отличается от исторически сложившихся жанров фольклора. Сюжеты городских и «пионерлагерных» страшилок часто иррациональны — собственно, именно этим они и вызывают ужас. За образами «красной пластинки», «зелёного пианино» или «чёрного пятна» (все эти субъекты жрут, режут, уничтожают, обгладывают героев текста) стоят медийные и урбанистические образы, надёрганные тут и там. «Страшилочный» фольклор своим существованием обязан особенностям детской психики как таковой — во всяком случае, в этом заключается точка зрения некоторых исследователей.

Со сказкой всё сложнее. Образы, бытующие в известных нам классических сказках, всегда имеют вполне определённый источник. Ну, вы знаете: «избушка на курьих ножках» — это сруб на подпорках (некоторые народы в таких срубах хоронили умерших, в том числе поэтому избушка стала считаться вратами в иной мир), «Теремок» в некоторых интерпретациях был лошадиным черепом, и так далее. Мрачные архетипы из реальности перерождаются в народном фольклоре, обрастают магическими свойствами, меняются и преувеличиваются.

«Синие киты» стали жить в медийном пространстве примерно по той же схеме — конечно же, эта история не совсем оторвана от реальности. Несмотря на весь мой скептицизм, было бы безответственно и даже в чём-то преступно отрицать существование отдельных социопатов, которые в действительности могут пудрить детям мозги и в число которых, видимо, как раз и входил Филипп Лис. Но менее чем за год вокруг этой темы было накручено безумное количество конспирологических теорий, преувеличений и откровенных домыслов — сказка про китов зажила своей собственной жизнью.

И очень удачно вписалась в современный контекст. Излюбленная тактика российской власти (да и общественности, незачем идеализировать общественность) — подменять реальный комплекс проблем, требующих ответственного решения, диковатой невежественной имитацией. Простейший пример — проблема СПИДа, которую никто не хочет решать цивилизованными методами, но все хотят делать это посредством борьбы с геями и насаждением духовности.

Так и здесь. Проблема детского и подросткового суицида в России имеет дикие масштабы, российские дети кончают с собой в два раза чаще, чем их сверстники в других странах (подростки — в полтора раза чаще). Справедливости ради, за последние десять лет этот показатель постепенно снижался, но даже с учётом этого Россия продолжает занимать по нему одно из первых мест в мире. Существует целый спектр причин, каждая из которых достойна отдельных глубоких исследований — от чисто генетических факторов и наследственных заболеваний до бытовых проблем, семейных конфликтов и коммуникационных трудностей. Но это всё чушь, возиться с этим никому особо не хочется, а пресекать подростковый суицид на уровне предпосылок — слишком сложная, долгая и кропотливая работа (не заниматься же проблемами семейного насилия, в конце концов — пусть внутри семей сами разбираются). В этом отношении городская легенда, появившаяся благодаря паре активных социопатов и одной параноидальной публикации в «Новой газете» — это просто манна небесная: никому не нужно, чтобы тема подростковых суицидов ассоциировалась с реальными проблемами, которые надо решать. А уж если учесть, что на китовой теме можно ещё и запретить что-нибудь новое в интернете — лучшего подарка судьбы и пожелать было нельзя. Ну ладно, интернет — бог с ним. Просто не хочется сводить тему к свободе интернета, когда речь идёт о гибели детей и вообще о более важных вещах.

Тем не менее, к слову, немного про интернет. Недавно видел в фейсбуке (кажется, у какого-то бывшего нашиста) пост про «уносящих жизни синих китов» с такой вот цитатой:

«Куча психопатов освоили и довели до совершенства несложные алгоритмы психологических манипуляций, с помощью которых они заманивают в свои сети неуравновешенных детей и подростков. С помощью угроз и уловок они загоняют своих жертв в тупик, выходом из которого является самоубийство».

Совершенно правильная цитата, очень хорошая. Не совсем понятно только, при чём тут киты — наверное, ошибка какая-то вышла. Ведь эта цитата исчерпывающе описывает вовсе не китов, а тысячи и тысячи российских семей, которые практикуют «патологическое воспитание», коверкают ребёнку жизнь и ломают психику. Но это в реальности. Дурная сказка, категориями которой нам предлагают мыслить, к ней имеет весьма отдалённое отношение.

***

• Читайте также интервью о «группах смерти» и о том, как изменилась природа суицидального поведения в современном мире, с психиатром, кандидатом медицинских наук Александром Вайнером.