Олег Лысенко: В идеале каждый житель города может стать его послом

Об этом мы поговорили с социологом кафедры культурологии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета (ПГГПУ) Олегом Лысенко и заведующей кафедрой культурологии ПГГПУ Оксаной Игнатьевой.

Олег Лысенко:

— Не раз я слышал от знакомых пермяков такую историю. Приезжают они в другой город, знакомятся с местными, а те сразу им вопрос в лоб: «Ты из Перми? А Коляна знаешь?».

— Получается, типичные пермяки в глазах жителей других регионов — это «Реальные пацаны»? Какой кошмар!

— Вот, вы говорите — кошмар, а я говорю — класс! «Реальные пацаны» сыграли максимальную роль в формировании образа пермяка вовне. Многие пермяки по этому поводу скажут: «Какой ужас, нас теперь всех считают такими же, как герои этого сериала». Но это всего лишь страх принять свои качества и превратить их в бренд, который будет приносить дивиденды. Самое главное, что произошло, — пермяков идентифицировали.

Например, одесситы не стесняются своего выговора. И сами же над ним потешаются. Они сделали из него бренд. Они сумели разыграть карикатурный образ самих себя и получили массу плюсов. Меня лично многие знакомые из других городов спрашивают часто: «У вас в Перми действительно все так говорят, как в этом сериале?»

— То есть пермский говор может стать брендом?

— Культивирование пермского говора может стать нашей фишкой, которую можно продавать. И «Реальные пацаны» это доказали. Мы говорим очень быстро, «съедаем» гласные. Как шутят коллеги, холодно, поэтому мы рот не раскрываем. Сейчас запускаем исследование по пермской народной топонимике совместно с профессором И. А. Подюковым. Топонимика тоже отражает идентичность. Пермский говор — это огромный ресурс. Но пермская идентичность — это предмет политического конструирования. Если региональные власти ставят перед собой такую задачу, тогда она имеет шанс быть решённой. В этом смысле Чиркунов с Гельманом были правы. Была верная постановка проблемы. И отказ от неё сейчас здорово отбросил нас назад. Пермский культурный проект в своё время был заточен именно под конструирование образа пермяка. Многое получилось. Удалось повлиять на имидж Перми вовне. Но российская политика персонализирована. Всё зависит от конкретных людей. На данный момент — от личности губернатора, его чиновников. Сложится, не сложится — дело случая. Сколько раз мы пытались получить гранты на продолжение исследований и составление программ, чтобы сконструировать положительный городской образ. К сожалению, властям это не нужно. Им не интересно.

— Но ведь есть различные сообщества и организации, которые влияют на городской имидж. Их число растёт.

— По идее, нашим властям с культуртрегерами нужно как-то объединиться, договориться. Но, к сожалению, у них чаще появляются поводы для конфликтов, чем для совместной деятельности. Сообщества и организации появляются. Они, безусловно, вносят свой вклад в создание образа города, например, «Дедморозим», фонд Владимира Абашева «Юрятин». 5-7 лет назад попробовали бы вы купить украшения в пермском зверином стиле. Ювелиры не знали, что это. А сейчас в магазинах лежат украшения в пермском зверином стиле — и это отчасти заслуга Натальи Шостиной и «Камвы». На ЦУМе красуются узоры в этом стиле. А в Екатеринбурге, на одной из улиц, рядом с вокзалом, лежит пермский звериный стиль с надписью «уральский звериный стиль». Здесь уже начинается конкуренция между городами.

— И кто выигрывает в этой конкуренции?

— В этой конкуренции Пермь где-то проигрывает Екатеринбургу. Екатеринбургу мы проиграли как транспортная развязка, проиграли по распределению ресурсов, там и миграционные потоки больше. Но, я думаю, эту тенденцию можно переломить. У нас есть преимущества. Например, IT-сфера у нас гораздо лучше развита. Но вопрос даже не в том, что происходит в реальности, а в том, во что верят и что воспроизводят в своём поведении сами горожане.

Оксана Игнатьева:

— Писатель Алексей Иванов не нашёл здесь поддержки, но был приглашён в Екатеринбург, где написал книгу «Ё-бург. Город отважных». Он выделяет определённые черты екатеринбуржцев, выделяет их особенности. И это позитивно сказывается на имиджевом климате. Произведение того же автора «Географ глобус пропил» сыграло противоположную для Перми роль. Пермь Иванова выглядит удручающе.

Есть города, которые строят свою привлекательность на внутренних ресурсах. Однозначно мы на это претендовать не можем. Но есть другая модель — это город событий. Мне кажется, было бы ошибкой от этой стратегии отказываться. Ведь городом памятников мы, конечно, никогда не станем. Думаю, власти должны поддерживать местные инициативы, создавать условия для их формирования. Так конструируется «пермскость». Что нам интересно, что окажется живучим — то и станет «пермскостью». А у нас власть шатается от одного полюса к другому. И то, что делает один губернатор, может полностью отвергать другой. Нет преемственности.

— По данным опроса ВЦИОМ, участие в общественной и политической жизни волнует россиян меньше всего. Это применимо к пермским жителям?

Олег Лысенко:

— Есть ли какие-то объективные качества, которые отличают пермяка от екатеринбуржца? Или русского от украинца? Я уверен, что нет. Поэтому данные этого опроса, конечно, применимы. Но я не думаю, что пермских жителей не волнует перенос зоопарка или галереи. 15-20 % пермяков за этим как минимум следят. Это достаточно хороший показатель.

Во время разных опросов мы интересуемся, что волнует горожан. Около 70 % опрошенных говорят: дороги. Проблема эта не маркируема как политическая. Это хозяйственная проблема. Но завязана она на проблемах городской власти.

Мы сегодня разговаривали с гражданским активистом и политологом Виталием Ковиным. И он сказал, что когда он спрашивает у молодёжи, с чем ассоциируется слово «политика», обычно отвечают: грязь, интриги. А в личной повседневной жизни политика у россиян не присутствует, потому что они не могут на неё влиять. Политика — это что-то, что происходит в Москве, то, чем занимается Путин. Я могу повлиять на Путина? Нет. Следовательно, я политикой заниматься не буду. Есть ли у нас политические институты, с которыми я могу соприкасаться как гражданин в своей повседневной деятельности? Таких институтов практически нет. Партии? Я не доверяю этим партиям. Кроме «Единой России», у нас других партий, собственно, и нет. Да и «Единая Россия» — это не партия, а что-то странное. Кто выражает мои интересы из партий? Никто! Депутат в моём округе не выражает мои интересы. Но это ведь не означает, что определённые политические вопросы меня не интересуют.

Если мы выйдем к пермякам и спросим, какие проблемы их больше всего волнуют, политика и карьера будут на последнем месте. Большинство людей скажут, что в первую очередь их волнуют такие вопросы, как семейное благополучие. Потому что все прекрасно знают, какие должны быть общечеловеческие ценности.

— Насколько привлекателен родной город для пермяков? Хотели бы они покинуть Пермь?

— Во время одного из опросов мы задавали такой вопрос горожанам: «Хотели бы вы, чтобы ваши дети и внуки жили в Перми?». 66 % опрошенных ответили положительно. То есть 2/3 лояльно относятся к городу. А ещё выяснилось, что в глазах пермских жителей нет людей лучше, чем петербуржцы, и нет людей хуже москвичей. Пермяки считают москвичей жадными, агрессивными, хамоватыми... А петербуржцев — олицетворением интеллигентности. Означает ли это, что москвичи и петербуржцы на самом деле такие? Мы прекрасно понимаем, что среди москвичей есть масса добрых и хороших людей, а среди петербуржцев есть масса хамов. Просто когда мы встречаем петербуржца, который соответствует нашему стереотипу, мы думаем: «Да, это настоящий житель культурной столицы». А когда его образ не соотносится с нашим, мы считаем, что он и не петербуржец вовсе. То же самое и с москвичами. Люди живут в мире, который они сами для себя построили. Если я убеждён, что пермяк — добрый, не очень активный, не стремящийся к карьерному росту, и я себя считаю пермяком, то я и буду себя вести соответственно.

— Что ещё влияет на образ Перми сегодня?

— Всё что угодно! В идеале каждый житель города может стать послом, презентующим свой регион. Вопрос только в том, что и как он будет презентовать. Определённой части пермского сообщества нужно стать проводником пермского колорита. Например, один молодой петербуржец написал неформальный путеводитель по Санкт-Петербургу. Он пишет, что туристов нужно водить не прямыми улицами, а зигзагами. Что обязательно нужно зайти в первое попавшееся задрипанное заведение и сказать: «Вот это и есть настоящее питерское кафе, где обедают местные». Нужно сделать так, чтобы гости ощутили городской шарм.

Я считаю, что пермский культурный проект будет включён в учебники. По брендингу его уже изучают. У нас был и есть пермский говор, театральная слава, Теодор Курентзис, Флаэртиана, а Марату Гельману, думаю, поставят памятник. В прошлом году Марсель был объявлен культурной столицей Европы. Моя знакомая приехала туда и увидела на улицах розовые скульптуры, про которые ей позже так сказали местные жители: «Все марсельцы крайне против этих розовых уродов!» вам это ничего не напоминает?

В обществе всегда будут консерваторы и новаторы. А примеры успешного формирования бренда территории — это всегда компромисс. Почему у Санкт-Петербурга и Одессы сложился имидж стильных городов? Всё дело в грамотном конструировании образа города и готовности населения играть в предлагаемую игру.

— Расскажите о ваших ближайших планах. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Сейчас идёт работа над большим исследованием — последствия пермского культурного проекта, как и на кого он повлиял, как оценивается спустя 2 года. Это исследование будет проводиться на протяжении этой осени. К декабрю будут представлены результаты.