Студия Creative World: Каждая технология может быть использована как в пользу, так и во вред

С помощью такой виртуальной реальности, действительно, можно оказаться где угодно, причём просто имея телефон с выходом в интернет. Мы поговорили об этой технологии с генеральным директором Creative World Сергеем Расторгуевым и сотрудником студии Ильёй Ознобишиным, но постепенно наш разговор от технических деталей перешёл к обсуждению перспектив самой настоящей революции для формата кино.

Что такое технология CVR вообще, и в чём её особенности?

Сергей Расторгуев: Технология CVR — это достаточно необычная VR камера, которая позволяет человеку фактически очутиться в месте, где происходит событие. Изначально у нас была обычная камера GoPro, которую мы полностью разобрали, достали и переделали одну плату, вынесли сенсоры, поставили специальную линзу «FishEye» которая может снимать не только вверх и вперёд, но и под себя, и за счёт этого получается своеобразный купол. Потом при монтаже всё это разворачивается, и с помощью YouTube, который стал поддерживать VR-технологии года два назад, и всё это можно посмотреть в любом месте, где есть интернет. Практически все современные телефоны это поддерживают. И, соответственно, получатся не просто видео, где оператор указывает зрителю, куда надо смотреть, а полностью отснятая точка, с которой зритель сам может смотреть куда угодно. Также можно любой свой гаджет поставить в специальный виртуальный шлем. В него вставляется любой смартфон, включается YouTube, там есть специальная кнопка, чтобы смотреть в VR-шлеме. Надеваешь его, и можно вертеть головой, смотреть направо-налево, и тем самым получается полное погружение.

Получается, технически всё просто — разобранная и собранная камера, линза, и доступ к YouTube?

Сергей Расторгуев: На словах это просто. Но мы шли к этому около года. Саму камеру я разбирал сам, вручную — и это было очень страшно, потому что казалось, что она не запустится. И когда я её собрал, и она запищала (GoPro издаёт такой своеобразный звук), у меня камень с души упал: значит, всё заработало, и я ничего не сломал. Сам процесс создания очень трудоёмкий и ювелирный. Если что-то не так происходит, то ничего работать не будет. И эти двести тысяч, которые ты вложил в камеру, пойдут на ветер, и на этот своеобразный опыт. Но сейчас технологии идут вперёд, появились камеры Samsung Gear 360, которые активно рекламируются. Она снимает в хорошем разрешении — 1080р (FullHD), а наша камера выдаёт 4К, то есть в два раза лучше, более детально.

То есть профессиональная камера, которая продаётся в магазине, работает чуть хуже той, которую вы собрали вручную?

Сергей Расторгуев: Я бы не сказал, что Gear 360 профессиональная, она направлена на широкого потребителя. Это тоже самое, что сравнивать тот же Canon 650D, который считается больше любительской, чем профессиональной камерой, и Canon Mark 3, который пользователи тоже часто разбирают и модифицируют.

Эту сборку-разборку вы делали по какой-то инструкции?

Сергей Расторгуев: Есть определённые инструкции, но они все на английском. Эта технология частично из США, частично из Канады, частично из Японии. Из Японии конкретно линза, и сама инструкция по сборке. То есть она была на японском, и необходимо было её переводить. Сама технология довольно кустарная: половина инструкции была посвящена тому, что линзу необходимо привязывать верёвочкой за специальные дырки. Если линза отвалится, то, благодаря верёвочкам, она не упадёт далеко от камеры, потому что пока всё держится не очень хорошо. Пока мы смогли сделать хоть какую-то герметизацию, и разработали алгоритм, который позволяет весь контент производить всего лишь за неделю. Такой конвейер получился. Ведь технологии CVR — это не просто камера, это набор алгоритмов, который позволяет быстро производить контент, прежде всего необходимый для бизнеса, поскольку это довольно затратные вещи. Но, в принципе, уже более доступные.

Значит, это настолько молодая технология, что всё делается на ощупь, на свой страх и риск?

Сергей Расторгуев: Да, всё именно так. Поэтому порой непонятно, как всё будет работать. У нас, к счастью, всё работает...

А чем отличаются съёмки на обычную и на VR-камеру?

Сергей Расторгуев: Когда снимаешь обычной 2D камерой, которая выдаёт просто статичную картинку, то необходимо её постоянно передвигать, как-то ставить, выбирать ракурсы, чтобы показать определённые детали. А VR-камера, на мой взгляд — отличный инструмент для журналиста. Существует такая известная картинка, где пленному один солдат приставляет оружие к голове, а другой его в это время его поит. Получается, можно сказать, что там людей мучают, а также можно сказать, что им помогают.

VR-камера покажет всё целиком, и даже то, что происходит у тебя за спиной — так получается максимально полная картина. Сам процесс выглядит так: камера ставится на место и журналист показывает, что происходит вокруг. Эту фишку с VR-камерой активно стал использовать телеканал Russia Today — они практически в каждой «горячей точке», с мест событий снимают именно VR-камерой.

Сами вы как узнали про эту технологию, и то, как с ней работать?

Сергей Расторгуев: Когда-то, давным-давно, мы познакомились с панорамной съёмкой на фотокамеру — это когда объединяется несколько фотографий, и получается такое статичное, своеобразное виртуальное пространство. Мне тоже было интересно, то как это создаётся. Но потом, в процессе я понял, что как-то скучно, хочется смотреть, как едут машины, люди ходят и так далее. Но фотография не позволяет этого делать. Мы с ребятами тоже занимаемся добавлением в эти фотографии ещё каких-то интерактивных элементов — это объединение 3D и 2D, но это всё очень сложно и затратно, не знаю, насколько это вообще окупается. Потом у нас начался поиск виртуальной камеры, он долго-долго шёл, и потом оказалось, что в мире есть ребята, которые пытаются продвинуть подобные технологии. Потом пошла шумиха с картонными виртуальными очками. Пользователи понемногу разогрелись, и вся эта тема понемногу начала развиваться, и стали появляться новые камеры. И это всё примерно за два года. Потому что ещё два года назад трудно было представить, что есть камера, которая может так всё снять, а потом это можно будет посмотреть у себя на телефоне.

Эти технологии настолько быстро развиваются?

Сергей Расторгуев: Технологии так быстро развиваются, что иногда пугаешься от мысли, что же будет через год! Ведь такая сложная технология смогла до нас добраться в столь короткие сроки.

Вы сказали, что этой технологией активно пользуется Russia Today, а в России есть ещё компании, которые этим занимаются?

Сергей Расторгуев: На мой взгляд, первыми в России были Russia Today, но они это сначала использовали на американских платформах, и потом уже принесли это сюда. В Москве есть несколько компаний, которые этим занимаются, но они тоже делают это на ощупь, как развлечение, и не подходят к этому серьёзно. Ещё в Белоруссии есть компания Wargaming.net, которая делает известную игру про танки, они тоже этой темой увлеклись, примерно в тоже время что и Russia Today. Они очень любят делать реконструкции военных событий и снимать их на VR-камеры. Одна из самых популярных — реконструкция 41-го года — была снята с четырёх таких камер, которые летали на квадрокоптерах, и это выглядит очень классно, как будто ты сам оказываешься в гуще событий. Есть ещё несколько университетов, которые тоже это на ощупь осваивают.

Илья Ознобишин: Насчёт российских компаний — их по всей стране штук шесть. Они тоже занимаются разными видами съёмок. Но у них более обширный выбор, они предлагают не только VR, но и съёмку в 2D, совмещают это всё со съёмкой на квадрокоптерах, и поэтому у них очень высокие цены. Они базируются на каких-то более узких ролях.

Сергей Расторгуев: Да, там исключительно работы в духе «съёмка для Газпрома» — дорогие проекты с большим бюджетом. А наша задача — сделать это более доступным для среднего, малого бизнеса, а то и для простого потребителя.

Как раз хотел спросить, на кого вы ориентируетесь и с кем работаете? Какие уже есть законченные проекты? Я вот видел ваш ролик с «Больших манёвров» на Хохловских холмах...

Сергей Расторгуев: Да, сейчас у нас основная работа была для краеведческого музея. Фактически мы с ними вместе проводили тестирование камеры. Соответственно, это была Хохловка, мы её полностью отсняли, сейчас она находится в работе. Материала от туда очень много. Мы там наснимали 3 часа VR-камерой, и выбираем самые лучшие моменты. На «Больших манёврах» мы тоже снимали, хотели сделать побольше, но получился такой тестовый ролик, потому что камера у нас одна, она стоит на штативе, а всё пошло не совсем по плану...

Илья Ознобишин: Там были небольшие технические неполадки в связи с тем, что реконструкция ведётся очень масштабно: взрывается пиротехника, бегут люди, буквально бросаясь в объектив камеры за двести тысяч.

Сергей Расторгуев: А поскольку у нас камера в единственном экземпляре, мы храним её как зеницу ока, держим в сейфе и доступ к ней ограниченный.

Илья Ознобишин: Мы собираемся её поставить на квадрокоптер, чтобы у нас было больше возможностей снимать подобные мероприятия, и люди могли всё увидеть. Но как показал опыт, с квадрокоптерами бывают сложности: один из коптеров, который там снимал на обычную камеру, чуть не сбили.

Сергей Расторгуев: Там его немного зацепило взрывной волной. Поэтому это пока связано с рисками...

Илья Ознобишин: Ведь защиты для камеры у нас нет.

Сергей Расторгуев: Да, нет защиты, поэтому проблематично снимать в дождь. Съёмку в дождь мы уже проводили для команды по американскому футболу «Steel Tigers». Там шёл матч, мы снимали в дождь, при этом камера не пострадала, хотя её аналоги никакой защиты от воды не имеют, но мы её хотя бы немного герметизировали при сборке, поэтому внутрь вода попасть не может. Единственное, что вода может немного повредить линзу. Сейчас мы работаем над чехлом, который не даст никаких искажений, но позволит снимать в любую погоду. Есть же непробиваемый чехол у GoPro, благодаря которому она с самолёта без повреждений падает. Тоже самое мы делаем и для VR-камеры.

Вы и аксессуары сами изобретаете?

Сергей Расторгуев: Да, мы это делаем для себя, а GoPro — на массовый рынок, ведь у нас нет такого ресурса. Мы делаем для нашей технологии, чтобы мы могли сами снимать, поскольку сейчас мы продумываем проект «Пермь-VR» и «Russia-VR». Это такой цикл документальных видео, примерно по 20 минут, которые будут рассказывать о природных и культурных особенностях края и России. Сначала всё будем пробовать на нашей любимой Перми. Мы уже так ездили, правда для съёмок на 2D камеру — снимали документальный фильм. И в процессе тех съёмок поняли, что это будет не так интересно современному пользователю интернета, нужны какие-то фишки. Мы сейчас прописываем подробный план: какие места будем снимать, с кем будем общаться, и будем создавать большой проект, состоящий из пяти видео по 20 минут про Пермский край. Будет большой добротный материал о природе и культуре Перми. Там будет и обычная съёмка, например, Чусовой и наших арт-объектов. Ещё мы хотим снять на VR-камеру экстремальный вид спорта. Вот для этого мы и укрепляем нашу камеру, и продумываем, как с её помощью проводить съёмки с воздуха.

Получается у VR довольно широкая сфера применения, от коммерции до культуры?

Сергей Расторгуев: Да, у нас компания довольно тесно связана с культурой, поскольку мы постоянно работаем со студентами института культуры, но и с коммерческим структурами тоже. Мы очень любим художественные фильмы, и мы также продумывали, как можно взять и привнести VR в художественное кино. Мы даже проводили постановочную съёмку на мечах. Ставили камеры в разных точках и снимали этот бой. Это тоже был эксперимент, ещё в июле, когда у нас только появилась камера.

Мы поняли, что если снимать художественный фильм на VR-камеру, то это получится не столько кино, сколько своеобразный театр. В чём отличие фильма от театра? В фильме нам показывают, куда смотреть, а в театре мы это сами выбираем, и за счёт этого получается такая многоуровневая сцена, можно смотреть куда угодно и везде могут происходить события. Фактически, VR-камера позволяет делать тоже самое. Камеру можно поставить в центре, и люди будут ходить вокруг неё. Это было бы здорово на массовых сценах. Мы с выпускником института культуры обсуждали, как было бы классно таким образом снять «Войну и мир». Ведь помимо того, что в этом романе есть мирная жизнь, там очень красочно и живо описаны сцены войны, от лица обычного солдата. Я считаю, что сейчас нет такой картины, которая полностью показывает этот эпичный масштаб. А VR-камера позволяет это сделать. Можно буквально оказаться в шкуре солдата, который находится на поле битвы — можно посмотреть направо, налево, кто куда бежит...

Это уже будет революция в кино, похлеще чем 3D...

Сергей Расторгуев: Мы уже размышляли по поводу фильма «Хардкор» — российского фильма, полностью снятого от первого лица, на самые обычные камеры GoPro, для которого технология тоже придумывалась прямо во время съёмок. Там тоже были ребята, которые захотели что-то необычное сделать, и они это сделали. Мы думаем, как в это развернуть VR-технологию, но есть нюанс — GoPro это всё-таки 2D-съёмка. С VR зрителю не говорят куда смотреть, и поэтому нужны, например, купольные кинотеатры, которые сейчас используются просто для развлечения. Хотя таким кинотеатром может стать обсерватория или планетарий, но там купол только сверху, а надо чтобы было и по бокам, и ещё чтобы зрители не мешали друг другу.

Илья Ознобишин: Нужны круговые кинотеатры с вращающимися креслами!

Сергей Расторгуев: Что-то такое есть на ВДНХ, но это развлечение. Второй вариант — это VR-шлемы. Но тут проблема в том, что не каждый может привыкнуть к шлему, и через полчаса у человека начинает кружиться голова.

Илья Ознобишин: Можно делать антракты, или всё-таки продумывать какие-то массивные сооружения, которые будут готовы показывать такое кино.

Сергей Расторгуев: Но это пока не сильно техничная индустрия. Мы тоже пока думаем, как это можно всё сделать.

Это же просто гигантские перспективы у этой технологии: изменение старых форматов, создание своей инфраструктуры...

Сергей Расторгуев: Мы надеемся, что сможем на это повлиять, задать правильный тон, поскольку как бы это пафосно не звучало, любую технологию можно использовать как в плюс, так и в минус. Если посмотреть в истории, то сначала VR появился в игровой индустрии ещё в 80-е у компании Nintendo. И тогда у них было немного неправильное позиционирование, и за счёт этого технология фактически погибла.

Илья Ознобишин: Там было очень много проблем, начиная от неправильного позиционирования приставки, заканчивая неправильным режимом цветопередачи — там были красные и синие цвета, люди не понимали, что делать, а очков никаких не прилагалось. Тогда люди решили прыгнуть выше своей технологии и головы, и в итоге споткнулись об это и решили на всё это забить.

Сергей Расторгуев: Хотя деньги в это были вложены гигантские. Это, фактически, был виртуальный шлем, в который встраивалась приставка. Честно, не помню его названия, но у него были специфические красно-чёрные цвета. Это было достаточно футуристично, но на тот момент развитие технологий не позволяло передать ощущение присутствия, там были пиксели, качество графики было плохое.

Илья Ознобишин: Даже в японских телевизорах тогда всё это выглядело плохо. А сейчас, когда почти у каждого дома стоят огромные домашние кинотеатры, которые в начале 2000-х никто не мог себе позволить, кроме миллионеров, и у которых вычислительные мощности такие, о которых в 80-е и не думали? Сейчас ты просто берёшь свой телефон, который умнее всего, что было тогда, делаешь небольшую плашечку из картона под виртуальную реальность, надеваешь на глаза и всё! Ты где-то там, где задумал режиссёр...

Сергей Расторгуев: Всё равно технология пока далека от совершенства. Видны пиксели и так далее. Всё зависит от того, как они будут развиваться. Помните, телевизоры 3D с очками — когда-то были такие телевизоры, они продавались, но их больше нет, потому что в итоге оказалось, что они никому не нужны.

Илья Ознобишин: Сейчас есть плюс даже от игровой индустрии, которая идёт семимильными шагами — все эти виртуальные очки и тому подобное. Если раньше это пытались вывезти за счёт телевизоров, то сейчас это делается с помощью новых технологий и геймдизайна.

Сергей Расторгуев: Индустрия осознала, что необходимо понимание, для какого сегмента нужна та или иная технология. Обычное 3D для просмотра дома не имеет особого смысла, лучше сходить в кинотеатр. Или те же самые компьютерные игры, у которых сейчас цель не отвлечь человека, а погрузить в свою уникальную вселенную, и рассказать свою уникальную историю. И эти технологии, которые изначально появляются в игровой индустрии (VR-шлемы тоже оттуда) призваны отправить человека в те места, куда он не может попасть. Он не может оказаться на Луне, защищая от кого-то Землю, в центре эпического сюжета на подобии Mass Effect (серия ролевых компьютерных игр в стиле «космической оперы» — прим. авт.). Но эти технологии позволяют человеку оказаться в уникальных местах, и стимулируют его двигаться дальше. Конечно, есть консерваторы и скептики, которые говорят, что всё это убьёт настоящую жизнь, все будут сидеть на месте и никому ничего не надо будет. Но лично я считаю, что это абсолютно не так. Я активный житель интернета, я сижу в соцсетях и так далее. Но они не заменяют мне личное общение, которое я очень люблю, очень люблю путешествовать. Но эти технологии позволяют...

Илья Ознобишин:...Побудить человека на что-то.

Сергей Расторгуев: Это, во-первых. А во-вторых, дают возможность упростить жизнь, сделать так, чтобы это всё было более доступно.

Значит, хорошая технология наоборот, делает жизнь только лучше?

Сергей Расторгуев: Да, этот как раз то, о чём мы говорили, что каждая технология может быть использована как в пользу, так и во вред. Наша задача — использовать её на пользу, то есть именно побуждать людей не просто сидеть на месте дома, а путешествовать. Ведь как мне кажется, у VR-индустрии основной приоритет — это именно побуждать людей поднимать своё заднее место и двигаться дальше, вперёд. Не просто с помощью шлема оказаться в каком месте, а в итоге побывать там самому и лично ощутить атмосферу, потому что понятно, что ничто этого не заменит. А если вдруг тебе там не понравиться, это можно понять с помощью VR-технологии, и тебе лучше выбрать другое место. Ведь жизнь не долговечна, надо понимать куда отправляешься.