Немного скрипки в бегущем трамвае

Декабрьским вечером на заснеженной остановке «Почтамт» вы садитесь в трамвай и привычным маршрутом едете домой. Как и остальные пассажиры, вы слегка замёрзли, чувствуете усталость и погружены в поток своих мыслей. Сквозь подтаявшие узоры инея вы наблюдаете, как за окном в привычной последовательности мимо проплывает здание Банка России, улица Горького, особняк Грибушина... Вот знакомый силуэт памятника Татищеву в Разгуляе. Здесь с 1929 года находился первый трамвайный парк Перми... Именно в этот момент сквозь дребезжание и монотонный стук колёс до вас доносится звук... скрипки. На ней играет молодой человек, вышедший на свободную переднюю площадку вагона. Незнакомая мелодия — элегическая, точно попадающая в настроение по-пермски сдержанного зимнего вечера.

Пьеса звучала ровно столько, сколько трамвай мчался вверх по дамбе до светофора. Скрипач опустил смычок, со скромной улыбкой поблагодарил пассажиров за внимание, убрал инструмент в футляр и прошёл по вагону с яркой вязаной шапкой, в которую слушатели импровизированного концерта поспешно бросали мелочь.

Именно такая история предшествовала знакомству «Звезды» с музыкантом Михаилом Витвицким и его другом, организатором творческого объединения «Рыба-В-Облаке», перкуссионистом Никитой Кумейко. Темой разговора стало явление уличной музыки и её пермские вариации.

— Михаил, игра на скрипке в трамвае... Что это? Образ жизни, необходимость, репетиция, приключение?..

Михаил Витвицкий: Для меня это скорее перформанс. Вообще, я учусь на юрфаке. Когда-то окончил музыкальную школу по классу скрипки, продолжаю играть не только на акустическом инструменте — в течение пяти лет экспериментирую с электронной скрипкой, выступаю в клубах, организую концерты модных групп, например таких, как «Матушка гусыня». Это команда, играющая психоделик-рок. Мне интересен этот стиль электронной музыки.

Тому, кто чувствует себя музыкантом, необязательно получать аттестат консерватории. Человеку достаточно иметь музыку в себе и быть искренним. С помощью музыки можно разбудить в людях так называемое шестое чувство, сказать главное: кто мы есть. Особенно хорошо это получается в джемах. Я играю один. А вот Никита, помимо игры в группе, организует проекты, в которых участвуют музыканты, художники, танцовщики — все желающие. Получается фееричный сейшн!

Никита Кумейко: На фестивале «Белые ночи» мы организовали нечто подобное для жителей города. Мне нравится, когда музыканты играют, параллельно кто-то рисует, кто-то танцует. Это становится фоном жизни, на котором мы можем проявлять свою деятельность. Уличная музыка для этого и существует. Необязательно, чтобы слушатели стояли и смотрели на исполнителя, отдавали ему своё внимание полностью. Я считаю, что музыканты просто создают позитивную атмосферу вокруг себя. У людей, проходящих мимо, в этот момент появляются какие-нибудь приятные или нестандартные мысли, меняется настроение... Я играю интуитивную музыку на этнических инструментах. У каждого человека есть свой ритм. Он меняется чаще всего под воздействием внешних факторов. Вот я общаюсь с человеком, и мой ритм изменяется. Этот эффект хорошо знают барабанщики. И музыка на улице звучит именно для того, чтобы создавать единую волну, которую каждый способен почувствовать. Потому что мы все взаимосвязаны.

— вы считаете, что уличная музыка призвана создавать благожелательный фон? Но она часто вызывает удивление. Звук скрипки — это ведь совсем не то, что ожидаешь услышать в трамвае...

Н. К.: Уличный музыкант — это некая сфера информационного потока — как точка радиовещания. Если вы ловите этот сигнал, он может заглушать вашу концентрацию, сбить с мысли. Поэтому некоторые люди негативно относятся к уличной музыке. Они шли-шли и потеряли мысль. Но это раздражает только слабых. Сильные люди просто взаимодействуют между собой. Музыка — это обмен, способ общения между людьми. Исполнитель звуком своего голоса или инструмента спрашивает: можно ли я войду в твою сферу, создам фон, который принесёт свежую мысль или настроение? Человек, который развил в себе определённый уровень гармонии, может общаться с другими людьми самыми разными творческими средствами — звуком, цветом, жестом.

М. В.: Я это называю «чистый человек». Тот, кто умеет быть собой.

— Уличная музыка как способ взаимодействия между людьми — это добровольный выбор. Она даёт бОльшую степень свободы и музыкантам, и слушателям, чем «искусство в раме». В то же время она вызывает сильную эмоциональную реакцию — благодарность, умиление или, наоборот, агрессию. С какой реакцией окружающих вам приходится сталкиваться чаще?

М. В.: Для меня реакция людей — это отражение моей искренности и открытости. Если люди улыбаются, значит всё как надо. Но бывало всякое. Не так давно я зашёл в трамвай, сыграл. Люди улыбались, некоторые даже спасибо говорили. А один пассажир начал на меня нападать: чего ходишь, зачем играешь? Я ответил, что если он против, то сказал бы мне об этом, когда я начал доставать скрипку. А когда я уже сыграл, бессмысленно о чём-то спорить. Не понравилось — извините. Он меня не отпускал: ты со мной до площади Дружбы доедешь, я тебя там побью! В результате меня от него пассажиры буквально оторвали.

Когда человек реагирует так агрессивно, я понимаю, что это он от себя закрывается, от своей душевной боли бежит. Я тут только повод. Ведь музыкой можно в человеке Бога разбудить. И когда он увидит себя настоящего, то, скорее всего, расплачется. Не все к этому готовы.

— Какая музыка у вас в репертуаре?

М. В.: Считаю, что в мире нет места копированию, поэтому я исполняю только свои произведения.

— Что может стать для вас мотивацией, чтобы пойти играть в трамвае?

М. В.: Если у меня есть свободное время, но нет свободных денежных средств, если дома сидеть скучно и хочется приключений, если я хочу испытать себя... — всё это может быть поводом пойти кататься.

— Есть ли некий кодекс — свод неписаных правил уличных музыкантов?

Н. К.: Смотря где. Профессия уличного музыканта легализована во многих странах. В Канаде и Великобритании, например, нужно получить лицензию, чтобы играть даже в подземном переходе...

— В Москве, наоборот, в Парк культуры и отдыха им. Горького специально пригласили музыкантов из Эквадора, чтобы они играли для посетителей.

М. В.: В нашем Парке им. Горького музыкантам тоже платили за то, что они играют там. По-моему, эта практика осталась до сих пор...

— В Праге и Париже есть как минимум 10 традиционных мест, где всегда можно услышать уличных музыкантов. Но мы говорим об особенностях Перми. Зимой на улице не поиграешь. Для того чтобы играть в трамвае, нужны договорённости с водителями и кондукторами вагонов? Как это происходит?

М. В.: Всё очень индивидуально. Нет никакого кодекса. Некоторым кондукторам и водителям может быть неприятно, что я играю. Поэтому я всегда сначала с улыбкой спрашиваю, не возражают ли они. Разрешают — я играю.

Проблемы возникают, если в трамвай заходят ребята с гитарами в нетрезвом виде. Они зарабатывают себе на пиво и никого ни о чём не спрашивают. Поэтому кондукторы вынуждены с ними пререкаться, подписывать у начальства приказы против. Я считаю, что площадка, на которую ты выходишь, не столь важна. Будь это «Олимпийский» или вагон трамвая — какая разница? Ты должен быть светел и с уважением относиться к зрителям. Ты играешь — сейчас ты звезда этого трамвая. Нужно себя чувствовать так. Ни больше, ни меньше. Надеюсь, что после этого интервью подпишут приказ, чтобы меня пускали в любой пермский трамвай.

— А вы знаете, что в 2014 году отмечался юбилей пермского трамвая?

М. В.: Нет, не знаю. Я бы сыграл что-нибудь особенное по этому случаю.

— По вашему мнению, какие условия необходимы для развития культуры уличной музыки в нашем городе?

Н. К.: В первую очередь нужно понимание самими музыкантами своей роли. И, естественно, понимание слушателей, что уличная музыка другая, нежели в концертных залах. Если ты пришёл на концерт, то полностью отдаёшь своё внимание и время музыкантам. А на улице это необязательно.

— В 1990-е годы пермские музыканты, которые сегодня известны и за пределами Перми, играли на улице. Например, барабанщик Валерий Черноок, лидер группы «Джамахирия» Олег Селезнёв, режиссёр, актёр, создатель группы «Пагода» Андрей Гарсиа. Согласны ли вы с тем, что подобный опыт — лучшая практика для начинающего музыканта?

М. В.: — Я Селёду (Олега Селезнёва, — прим. ред.) очень уважаю. У меня даже был недолгий опыт игры в группе «Джамахирия». Дело не в мастерстве — гаммы и арпеджио дома отрабатываешь. На улице музыкант оттачивает свою открытость и искренность в общении с людьми. Ты затронул какое-то чувство в человеке — он в ответ бросил в твой футляр купюру в 10 рублей. Ты благодаришь. Он улыбается. Это энергообмен.

— А в чём мастерство уличного музыканта?

Н. К.: Уличная музыка должна быть гармонична с той средой, в которой играет исполнитель. Для прохожего это должен быть сюрприз, чтобы остановиться, удивиться. Показательный пример дисгармонии — социальный эксперимент с участием скрипача Джошуа Белла http://lenta.ru/articles/2007/04/09/violin/. Он играл на Страдивари не в том месте и не в то время. Он не попал в картину мира тех людей, которые заходили в лондонскую подземку в час пик.

М. В.: В жизни идеала быть не может. В подземном переходе идеальный звук не воспринимается. Там нужно показывать только себя настоящего.

Н. К.: Другой же музыкант, который регулярно играет в метро, наверняка бы легко заработал те же 32 доллара одним только умением удивить. Это закон уместности.

— Какими талантами должен обладать уличный музыкант, чтобы постоянно удивлять публику?

М. В.: Дело не в запасе исполнительского багажа и даже не в профессиональных качествах, а в запасе энергии, которой музыкант делится с окружающими. Он должен быть достаточно чутким к настроению аудитории, чтобы интуитивно выбрать, что людям понравится слушать. Как правило, уличные музыканты — это творческие люди, они открыты всему новому, они талантливы. Им всё интересно, у них нет внутренних психологических препятствий.

Н. К.: Мне кажется, важна уверенность — это связь между сердцем и умом человека, между разумом и чувствами. Ум — это твоя вера в себя и в то, что ты делаешь, это знание, что ты можешь сказать что-то независимо от остальных. А сердце — это связь с окружающей средой.

— В чём качество исполнения композиции для уличного музыканта?

Н. К.: Оно в плотности. Раньше я думал иначе. Раньше мне казалось, что можно играть тихо, громко, выразительно или невыразительно. Сейчас я вкладываю энергию не в силу звука, а в его плотность.

— Ставите ли вы себе долгосрочные цели?

М. В.: Создание своей группы — одна из целей. Есть и более глобальные. Я планирую построить дом, который всегда будет открыт для друзей, кто бы они ни были. А годам к 50-60 мечтаю построить школу, где детей будут обучать не только азам математики и языкам, но и различным видам творчества. Мне кажется, таких школ сейчас очень не хватает. И вообще к детям нужно прислушиваться — они иногда такие умные вещи говорят!

Читайте весь проект «Неочевидный 2014-й» в красивой вёрстке.