«Маленькие герои» Леонида Именных

В феврале состоялся премьерный показ первой серии документального фильма «LITTLE HEROES» пермского композитора и режиссёра Леонида Именных. Фильм — это серия интервью с молодыми композиторами, родившимися между 1984-1994 годами. С композиторами разной степени известности, из разных городов России, пишущих разную музыку. Я посмотрел пилот и считаю, что «Little Heroes» — очень важный и интересный фильм, открывающий terra incognita современной музыки! Естественно, что я не мог не побеседовать с его создателем. Как мне кажется, будет лучше, если вы, прежде чем прочитать интервью, посмотрите сам фильм.

Давай начнём с начала — как у тебя появилась сама идея, то есть ты сидел, и вот — бабах!- а давай я сниму фильм. Или накопилась какая-то критическая масса знакомых, знаний и потом уже что-то появилось? Как у тебя это произошло и когда?

— Я пытался некоторое время назад вспомнить когда. И не смог. Я не помню инсайда, не помню, когда возникла необходимость придать этой истории форму фильма. Удивительным образом именно растворение границы инсайда частично ложится в основу содержания.

Условно говоря, в 2007 году я поступил в музыкальный колледж и вскоре познакомился там с Сашей Хубеевым — одним из героев сериала. Он тоже закончил Пермский музыкальный колледж. Сейчас Саша — из самых популярных композиторов среди молодых. Надо, кстати, оговориться, что традиционно молодым композитор считается с 30-35 лет. Так или иначе получилось, что он стал знакомить меня с миром так называемой современной академической музыки. На тот момент у меня уже были какие-то притязания на сопричастность к этому миру, и я помню, что наши разговоры навели меня на мысль о необходимости собирать материал для себя, чтобы прикинуть, кто есть кто. Потом я съездил на молодёжный форум и там познакомился с несколькими композиторами. Картина постепенно начала складываться. Это был один из самых важных моментов, потому что тогда произошла моя первая встреча с сообществом: какое-никакое, может быть, довольно рассеянное и не объединённое идеологически, но тем не менее — на другом уровне, на более человеческом, сообщество ощущалось. Оно работало объединённое стихийно — вокруг свободы творчества, вокруг молодости. Это было ярким впечатлением, у меня тогда были только идеи представить этот опыт в нарративе. Потом, время от времени приезжая в Москву, я тусовался с теми, с кем успел познакомиться, обрастал знакомствами и так постепенно понял, что мне не хватает какого-то медиа о них. И что нужно заполнить нишу. Кроме того, я с 14 лет монтирую всякие новостные сюжеты, репортажные видео, синхроны. Так что для меня это сверхотработанная форма. Но только теперь — благодаря эмоциональной привязке — эта работа стала по-настоящему увлекательной.

Когда вы начали непосредственно работать над съёмкой?

— Первым героем, которого я снял, был Кирилл. Я ему одному из первых рассказывал про эту идею. И он сказал: да, круто, чувак. В очередной раз я приехал в Москву летом 2013-го и отснял первым именно его. У меня не было сценария, я экономил время (в принципе, я до сих пор его экономлю)... При том, что я понимал примерно атмосферу, круг вопросов, которые надо задавать, я совершенно не понимал метод повествования, метод построения фильма. Это очень интересно, потому что это всегда такой вызов реальности, ты сталкиваешься с тем, чего не знаешь... И с большой долей вероятности эта встреча тебя изменит. Как только идея начала формироваться, я довольно рано определился с форматом сериала. Объективная причина — нулевой бюджет. Невозможно снять большой метр без денег, надо поддерживать энтузиазм. Особенно — в отдалении от событий. А когда у тебя есть схема — серия-фидбэк... То хоть как-то можно на эмоциях, на отклике держаться. Это вообще для всяких DIY-медиа, насколько я себе представляю, характерно сегодня. Типа мы обмениваем товар на эмоции.

Да, я снял Кирилла и потом сделал из этого тизер, выложил в сеть, показал друзьям, которые в Москве, и сказал: чуваки, помогите. Сам я не мог постоянно ездить в Москву снимать, и сегодня мы фактически так и продолжаем: снимаем интервью по скайпу. В гости к композитору приходит оператор, мы созваниваемся по скайпу, я беру интервью, а потом там же, на месте, снимается прогулка, а дальше — все материалы приходят ко мне.

Сценария нет, а список героев, список действующих лиц — он есть?

— Да, он, скажем так, достраивается, потому что в идеале, конечно, у меня одна из задач — размыть границу понятия «композитор». Просто поскольку основная сверхзадача — это фиксация, свидетельство, поэтому из того, что я наблюдаю, я понимаю, что нет границ. Я начал просто со своих знакомых, с тех, кого я знал, и тех, кто деятелен в таком социальном смысле, кто активен, у кого есть какие-то награды, кого исполняют, банально.

После первой серии мне написал человек, который бардовской песней занимается, в оторванном от советского контекста смысле: «Здравствуйте, Леонид, посмотрел серию и думаю, что меня тоже можно причислить к композиторам». С одной стороны, если снимать всех, кто называет себя композитором, эта довольно хрупкая идея, стоящая за проектом, будет профанирована. А другой же стороны: кто такой композитор? На этот вопрос не может ответить никто.

То есть ты не боишься, что то достаточно цельное впечатление, которое у меня лично создалось от просмотра первой серии, что это — про определённый круг людей, которые занимаются одним делом... Что всё это размоется и ты будешь снимать всех — и бардов, и электронщиков?

— Нет, я не очень задаю себе этот вопрос, не загадываю. Изначально я, когда рассказывал своим знакомым, которые могли бы мне помочь с производством, подавал это как документальный ситком, где композиторы, сами по себе странные и забавные, попадают в разные ситуации, постепенно завоевывая доверие зрителя. На фоне академических композиторов я думал снять уличных музыкантов. Пока их много снимать не удаётся, базы и контактов у меня нет, никто специально искать это не хочет.

Я правильно понимаю, что весь проект ты делаешь вообще без бюджета?

— Все работают бесплатно. Это, кстати, тоже немного подкрепляет силы на производство. Монтаж делаю я. Все проекты, которые я в жизни делал, они как бы семейные, всегда в них участвовали друзья, близкие... Или те, с кем мы сближались в процессе.

Появилась первая серия, сейчас ты готовишь вторую. А вообще много материала отснято?

— Я планирую четыре сезона. Не знаю, как получится. Я довольно плох в менеджменте и во всём, что касается самопродвижения. Конечно, круто, когда это получается, но мне не хватает времени и концентрации на это. Сейчас есть материал на первый сезон. Идея в том, что первый сезон — про молодёжь. Второй сезон — о поколении 70-60-х. Третий — обо всех, кто ещё в живых остался. А в четвёртом сезоне герои из предыдущих сезонов рассказывают про покойных и не до конца оценённых. Типа литературной матрицы или цикла интервью Бавильского — композиторы о композиторах. Кстати, его «До востребования» — отличная книжка. Периодически обращаюсь к ней и всячески котирую.

Скажи, пожалуйста, ты планируешь все серии сделать в той же технике, как и первая, то есть пэтчворк, нелинейный микс?..

— Ну, отчасти да, потому что метод — часть содержания, некая невозможность линейности. Но не совсем. Первый эпизод нарочито сделан совсем по мэш-апу. Потом я хочу каждую серию строить изоморфно музыкальным формам. Как будто каждую серию написал один из героев. Не будем забегать вперёд. Хотя, конечно, пастиш, фрагментарность останутся. Никуда от них не деться.

Какая-то реакция на первую серию идёт?

— Слабее, чем мне бы хотелось, но это связано с тем, что я в социальном плане мало что из себя представляю. Ну, в смысле, за мной не стоит наработанный имидж, чего-то серьёзного... Я сам разрываюсь между режиссурой и музыкой и не понимаю, что выбрать. Во всяком случае, отвечая на вопрос, кто такой композитор, я говорю себе, что это кто угодно, только не композитор.

А амбиции есть?

— Как ни смешно, меня больше интересует, как это монетизировать. В любом случае я готов довести этот проект с нулевым бюджетом, но хватит ли нас всех — пока непонятно.

Я почему интересуюсь: не выйдет ли так, что, не получив подкрепления, некой положительной ответной реакции, ты просто разочаруешься и закончишь всё это делать?

— Я слукавил. Положительная реакция была. И, в принципе, с негативной реакцией я не сталкивался. Самое первое, за что я боялся, — это за реакцию композиторов. Но она была безусловно положительной. Я для этого даже согласился сделать премьеру в Москве, и все герои приехали и посмотрели. И всем понравилось. А потом мне написали всякие люди — разные, незнакомые. Они говорили, что им нравится. Мне писали старые знакомые, с которыми бы мне хотелось общаться. На Ютубе нет ни одного дислайка.

Почему LITTLE HEROES, почему такое название? Потому что твои герои совершают незаметный маленький подвиг?

— Конечно, если ты читал эту статью Серёжи Невского. Даже когда был тренд поддержки культуры в стране, современная музыка находилась в культурном гетто, а сейчас она там в ещё в большей степени. С другой стороны, это о невозможности стать большим героем сегодня в принципе. Причём я не помню, как я придумал это название. Потом посмотрел — очень много благотворительных фондов LITTLE HEROES.

Есть много фондов, есть культовые фильмы LITTLE HEROES, есть австралийская группа THE LITTLE HEROES. В общем, ты поступил, как поступают самые продвинутые западные музыканты, это такая специальная анонимность, когда очень сложно найти в сети некий фильтр для отсеивания «чужих». У тебя случайно это получилось?

— Да, получается, что смысл названия совпадает со степенью недоступности нашего проекта под этим названием.

У тебя тема анонимности вообще какой-то нитью тянется: в первой серии у тебя нет титров с именами композиторов. Это почему?

— Логика, которой я мыслю весь первый сезон, предполагает феноменологический подход: ты сталкиваешься с чем-то, что ты не понимаешь, что не отрефлексировано, не пережёвано, что таится и ускользает от постижения, приглашает на танец... Поэтому надо самому совершить какую-то работу. Это, в общем, изоморфно музыке наших героев.

Ещё один вопрос. По содержанию фильма. У тебя на первое место выходит человек, музыки как таковой нет, она идёт фоном, зачастую непонятно: то ли это музыка, то ли шум. Это тоже специально сделано?

— Титров нет, потому что, повторюсь, первая серия вводная. Это экспозиция темы о встрече с неизвестностью. К тому же сериал не про композиторов, а про людей, про опыт встречи, опыт связи и целостности. В пилоте минимум музыкальных фрагментов по той же причине.

А чем ты руководствовался, когда выбирал музыку для начальных кадров? Вот Сандра там?..

— Для меня в некотором смысле контрапунктирующий аспект производства — это футаж (footage). Я мечтаю о том, чтобы собирать футажи отовсюду, откуда только можно. Я просто был в Москве, когда снимал Кирилла, самого первого героя, и вечером пошёл в кафе... И там играла Сандра. И я отснял материал. Наверное, я вставлю это ещё и в другую серию. В общем, там есть кадр, где в этом кафе стена декорирована кучей плазм и Сандра на всех этих экранах сразу. Довольно долгое время я руководствуюсь определённым ощущением возможности установить связь между любыми объектами. Я называю это холистической интуицией.

Собственно, contemporary music, в частности, занимается тем, что находит связи в том, что с точки зрения повседневного опыта кажется бессвязным. Обычно говорят о наборе шумов. То, о чём я говорил раньше, — этот парадоксальный опыт сообщества (community), где разные взгляды, разная музыка, разный опыт сталкиваются и каким-то образом сосуществуют вместе, он для меня уже простирается дальше, за границы людей. Это на уровне фигуры и фона — для меня очень важен опыт, когда фон проявляется и всё превращается в фигуры, и всё это соединяется вместе. В этот момент иерархия исчезает и мир кажется более полноценным и цельным.

LITTLE HEROES — диалог с реальностью, где есть коммуникативный аппарат, культура диалога, но нет высказываний. Это как светская беседа. Доподлинно неизвестно, с чем ты имеешь дело, как и не ясно, будет ли это известно когда-либо. И поэтому Сандра — и как маркер времени, и как ностальгический жест. И потому то, о чём я говорил... О невозможности стать героем большим. А она поёт I’ll never be Maria Magdalena.

Ты задумывал фильм в одной стране, а вышел-то он у тебя совершенно в другой. Парадоксально, но мне кажется, что если бы он вышел в 2011 году, он бы не имел такого значения, такой актуальности, как сейчас, когда он вроде бы совсем и не ко времени, потому что вышел в стране, которая современное искусство не просто не жалует, а считает его вредным... И тут такой кусок этого искусства с молодым человеческим лицом. Я думаю, что это не случайно, этот фильм особенно актуален сейчас.

Сверхзадача твоя личная?

— Свидетельство. Нельзя сказать, что мы делаем архив, хотя все записи без монтажа я сохраню. В принципе, я считаю, что о сверхзадаче в данном случае говорить невозможно. Сверхзадача педагогична, а педагогика идеологична. Проект в определённом смысле предполагает отсутствие идеологии, потому что герои, время и пространство, в котором они существуют, стремятся избегать, как минимум, чётких иерархий. Размытость, ускользание, невнятность, трансцендентность — составляющие платформы повествования. Можно за этим тоже увидеть идеологическую систему, и она, конечно, всегда есть, пока есть человек в его логоцентрическом тупичке. Но система эта открытая. Продолжая разговор о феноменологии, научный подход предлагает нам прежде всего сам феномен скрупулёзно зафиксировать. Тем пока и живы.

А ты представляешь своего зрителя?

— Нет. Я довольно быстро оставил эти попытки. Ну, я устраивал несколько тестовых просмотров для самых разных людей: близких и только что встреченных. Маме понравилось, несмотря на то что она пока плохо обращается с компьютером и совершенно не знает ничего про глитч и про то, какое место в культуре занимают цифровые технологии.

С одной стороны, мне хочется найти зрителя, встретиться с ним, прикоснуться к нему. Он такой же участник проекта, как и любой другой. Он, собственно, этот самый Другой. Тут ничего нового. Конечно, у меня нет задачи менять формат специально для привлечения аудитории, например, на ТВ. С другой стороны, поскольку это вызов реальности, то и отказываться от работы с элементами, скажем, форматных конвенций, я не вижу смысла. Я же говорю, парадоксальная связь любых элементов между собой. Резюмирую: проект социальный, но авторский.

Мне показалось по первой серии, что фильм получился лёгкий.

— Но при этом он сложный.

Вторая серия «LITTLE HEROES» выходит в начале апреля.