«Это не лоботрясы, недоумки какие-то, а люди, сознательно действующие». Эксперт-лингвист выступил на суде по делу о «чучеле Путина»

В предыдущих статьях мы рассказывали, как на судебных заседаниях выступали юрист и психолог. На этот раз в суд был вызван доктор филологических наук, профессор филологического факультета Пермского университета и Пермской духовной семинарии Валерий Мишланов. Одним из его научных интересов является судебная лингвистика, которую он предлагает выделить в особую дисциплину.

«Акция может содержать признаки правонарушения»

Валерий Мишланов (ВМ): Я ознакомился с материалами уголовного дела и видео «Спецназ задержал Путина» и пришел к выводам, что акция и видеозапись представляют собой текст, включающий в себя знаки разной природы: вербальные (языковые), аудиальные (слуховые) и визуальные (зрительные). Анализ заключается в рассмотрении языкового выражения как речевого действия во взаимодействии с неречевыми (сценарными и изображениями), в заявлении мотивов этих речевых и неречевых действий, в интерпретации кумулятивных намерений говорящего (исполнителей акции) и воздействующих эффектов на невольных зрителей акции.

В ходе реализации замысла акции были осуществлены действия символического характера: привязывание человеческого тела с легко узнаваемыми чертами государственного лица, облаченного в арестантский полосатый комбинезон. Эти символические действия во взаимодействии с вербальной составляющей (надписями «Лжец» и «Военный преступник Пыня В. В.») и образуют передаваемое неопределенному кругу лиц сообщение. Интерпретация этого сообщения очевидцами (зрителями) акции, равно как и посетителями сайта, на котором было размещено видео акции, в том числе оценочных смыслов, субъективной модальности текстов (чувства и эмоция), не предполагает какой-либо вариативности и неоднозначности. Легко угадываются коммуникативные интенции.

Игровой художественный характер текста не позволяет модифицировать его как содержащие речевые семиотические показатели действий как наказуемые. Ну, это, скорее, не моя компетенция. В то же время этот текст выполняет функцию воздействия — идеологическую. Он является выражением резко отрицательной оценки политической деятельности главы государства, характеристики политики власти как террористического режима (это значит не из текста акции, а из других материалов уголовного дела, с которыми я ознакомился).

В правовом отношении не имеют значение выраженные пропагандистские идеи в художественном перформансе, которые относятся и к оценочной составляющей содержания текста. Если объектом адресата отрицательно оценочного суждения является реальное конкретное лицо и конкретная социальная группа, то публикация этого текста может содержать признаки правонарушения. Художественная акция (перформанс) должен рассматриваться искусствоведами. Но она имеет оценочное выражение деятельности конкретного государственного лица.

В реализованном тексте содержится негативная информация, относящаяся к президенту РФ, выраженная в форме отрицательных оценочных предикатов (сказуемых): «лжец», «военный преступник». Слова «лжец» и «преступник» имеют отрицательную оценочную коннотацию. Семиотическим средством отрицательного выражения должна быть причислена к «художественному» изображению главы государства в арестантской робе и имитация процедуры наказания «опасного преступника».

Имеющийся в видеоролике реализованный текст имеет интенции (то есть намерения) проявить открытое неуважение к президенту. Это резко отрицательное отношение к главе государства. Подвергнута осмеянию деятельность президента в виде гротеска (намеренное искаженное изображение). В данном случае искажению подверглась фамилия. В какой-то мере эти языковые гротескные приемы изображения наказания могут выражать эмоции вражды и ненависти, испытываемые к президенту России.

Несомненно также, что зафиксированное в ролике «Спецназ задержал Путина» представление — сцена привязывания к столбу — задевает чувства неопределенного множества лиц, нанося нравственный ущерб той части российского общества, которая солидаризируется с политикой высших органов власти и искренне поддерживает деятельность президента РФ. В то же время речевых и семиотических признаков выражения вражды и ненависти по отношению к какой-либо социальной группе лингвистическим анализом в ролике не выявлено.

Реализованный текст не мог быть спонтанным. Это спектакль. Чтобы провести подобную акцию, необходима предварительная подготовка, экспликация замысла, планирование, режиссура, разработка программы и действия, координация и т. д.

Выводы.

1. Действия Шабарчина, Васильева и Эткина воспринимаются как оскорбительные, выражающее пренебрежительное отношение и явное неуважение к президенту РФ Владимиру Путину. Вербальными средствами оскорбления являются слова «лжец», «военный преступник Пыня В. В.». Средствами отрицательного выражения также относятся невербальные визуальные знаки: изображение процедуры наказания (привязывания) манекена в арестантской робе с портретом президента РФ. Зафиксированная в ролике «Спецназ задержал Путина» сцена привязывания способна причинить нравственный ущерб, нанести оскорбление неопределенному кругу лиц, тем, кто, в частности, на президентских выборах отдал свой голос Путину, кто поддерживает деятельность Путина и испытывает к нему уважение.

2. Речевых и иных семиотических признаков вражды и ненависти к конкретным социальным группам лингвистическим анализом не выявлено.

3. Действия Шабарчина, Васильева и Эткина являются совместными, осуществленными по предварительному замыслу.

«Пропаганда — это то, чем занимается любое СМИ»

Прокурор: Какие мотивы были у акции?

ВМ: Выражение протеста и несогласия с политикой высших должностных лиц государства. А выражено это было в осмеянии действующего президента. Ну а как иначе? Просто так хохотнуть? Такой текст можно было создать, чтобы выразить протест или, что еще хуже, чтобы таким образом самовыразиться.

Прокурор: Mы можем сказать, что подсудимые действовали по мотивам политической и идеологической ненависти?

ВМ: На мой взгляд, нет. Это не вражда, а выражение протеста, проявление инакомыслия. Это резко отрицательная оценка действий главы государства. Это мой вывод. Собственно, я исходил из того, что это не лоботрясы, недоумки какие-то, а люди, сознательно действующие.

Прокурор: Значит, у них были политические мотивы?

ВМ: Я так полагаю.

Прокурор: Воздействие акции на невольных зрителей (прохожих) могло быть оскорбительным?

ВМ: Да, для тех, кто голосовал на выборах за президента. Им мог быть нанесен нравственный ущерб. Но эти люди не образуют какой-то класс, социальную группу.

Анастасия Шардакова, адвокат: Материалы уголовного дела могли являться простой критикой в адрес конкретного человека?

ВМ: Если чья-то личность подвергается публичному осмеянию, можно ли это назвать критикой? Вряд ли. Это публичное осмеяние. Критика — это если бы они сказали: «Я считаю, что Путин ведет себя как лжец, как военный преступник».

Анастасия Шардакова, адвокат: А можно определить акцию как художественное высказывание?

ВМ: В заключении я пишу: «Игровой, якобы художественный характер текста не позволяет характеризовать его как содержащие речевые действия, предусмотренные законодательством как наказуемые». Но это не моя прерогатива. В тоже время этот текст выполняет функцию воздействия, идеологическую и пропагандистскую, что не позволяет говорить о нем как о художественном или публицистическом. Я могу оценить это как скоморошество.

Анастасия Шардакова, адвокат: Что вы вкладываете в понятие «пропагандистские цели»?

ВМ: Что такое пропаганда? (смеется) Ну давайте... Это систематическое изложение взглядов, мировоззренческих и политических установок. Пропаганда — это то, чем занимается любое СМИ. Задача СМИ — нести взгляды, навязывать картину мира. Понимаете? Проправительственные или нет... Где больше пропаганды — еще вопрос. Наиболее пропагандистскими в наше время являются западные СМИ.

Анастасия Шардакова, адвокат: По этому тексту можно сказать, что он адресован к кому-то конкретно?

ВМ: Объектом осмеяния является конкретное лицо, а неопределенное множество лиц может воспринимать это как оскорбление. Это те, кто поддерживает деятельность президента. Это затрагивает их чувства.

Анастасия Шардакова, адвокат: Bы пишете, что «текст побуждает неопределенный круг лиц». К чему?

ВМ: Любой художественный или публицистический текст стремится изменить состояние ума и сердца. Но есть тексты, в которых побудительная функция является основной. Фраза «закройте, пожалуйста, дверь» — это прямое побуждение. Есть косвенное побуждение «приходите все на баррикады» или «доколе мы будем терпеть произвол властей». В этой акции есть тоже косвенное побуждение.

Максим Филиппов, адвокат: А может акция быть воспринята как искусство, перформанс?

ВМ: Я уже говорил, что это спектакль, перформанс. Но вот насколько это искусство, на это должен ответить искусствовед. Здесь ведь на вкус и цвет. Кому-то нравится, кому-то нет. Мне не нравится. Я считаю, что это некая символическая акция.

Максим Филиппов, адвокат: Можно ли четко разграничить, где выражение мнения или искусство, а где нарушение порядка? Грань есть?

ВМ: Нарушение порядка — не лингвистическая проблема, а правовая. Лингвистика может четко разграничить, где есть оценочные высказывания.

***

Читайте также:

Расшифровка выступления на суде Николая Чудина, доцента кафедры уголовного права и прокурорского надзора ПГНИУ, который участвовал в проведении комплексной психолого-лингвистической и юридической судебной экспертизы по делу «о чучеле Путина».

Расшифровка выступления на суде по делу «о чучеле Путина» Анны Печеркиной, сотрудницы Центра психолого-педагогической помощи ПГНИУ, старшего преподаватель кафедры психологии развития ПГНИУ.

Ранее мы писали о том, как социальные сети обсуждают судебную экспертизу по делу «чучела Путина».

«Создание скандально-лживой ситуации». Опубликованы результаты дополнительной экспертизы по делу о «чучеле Путина».

Пермских активистов заставили пройти психиатрическую экспертизу.