«Работа есть, хлеб есть, картошка есть, чего ещё надо?» Журналистка «Звезды» поговорила с людьми на улицах Минска о протестах

***

Из десяти опрошенных человек трое поддерживали протесты, ещё трое высказались против: они голосовали за Лукашенко и их всё устраивает. Остальным протесты мешают: люди жалуются на то, что на улицах стало опасно, а во время воскресных маршей отключают интернет и закрывают центральные станции метро. А кому-то крики и вой сирен мешают спать.

***

Вот что говорит журналистка и редакторка Яся Королевич-Картель

— Раньше Беларусь очень хвалили за стабильность (которую многие называли застоем) и чистоту (про которую не до конца понятно, причём тут вообще Лукашенко). В Беларуси и правда чисто, раньше было спокойно, на всех полях что-нибудь колосится, дороги отремонтированы, и на бытовом уровне с коррупцией столкнуться довольно сложно. Публичных олигархов нет, нищету беглым взглядом заметить сложно. Ну да, могло бы быть и хуже, но не до конца понятно, зачем сравнивать с худшими образцами, если можно с лучшими. И причём тут Лукашенко.

Среди белорусов, насколько я помню, наибольший процент шенгенских виз на душу населения. На практике это означает, что европейская soft power здесь и правда победила: ближайший к Минску город — это даже не областные центры Беларуси, а Вильнюс, столица Литвы, куда гоняют на выходные. Многие в Шенгенскую зону регулярно ездят, хорошо её знают и считают нормой, лет семь назад именно на таких образцах и строилась новая минская городская культура. Наши образцы — там.

Лукашенко моим ровесникам кажется поехавшим дедом, который довёл страну до кризиса дотационной экономики, но весной этого года начался совсем ад. Первый белорусский президент — ковид-диссидент, который советовал лечить коронавирус хоккеем и трактором, а ещё публично оскорблял первых умерших от вируса: мол, сами виноваты.

Мы хотели стать членами избирательных комиссий — нам не дали этого сделать. Мы пытались хотя бы наблюдать за выборами — нас не пускали на участки «из-за коронавируса» (да, я знаю, что с наблюдателями вам тоже не везет, но наши смотрели на участки в бинокль из-за школьного забора — ближе было не подойти). Наблюдателям давали административные наказания — сутки — просто за то, что они пытались наблюдать за выборами.

Когда вечером после выборов появились первые честные протоколы, комиссии перестали вывешивать протоколы и в автобусах ОМОНа убегали с участков. Мы устроили альтернативный подсчёт голосов, в котором поучаствовало больше 30 % избирателей, в итоге фотографий протоколов с подписью за Тихановскую больше, чем ей их приписал ЦИК.

На мирные протесты вышли сотни тысяч человек, а в ответ в нас стреляли резиновыми пулями и светошумовыми гранатами. Есть погибшие. Первые недели после выборов город был похож на оккупированный военный объект. У нас есть даже фотографии того, как ОМОН закрывает горожан в католической церкви в центре города, и это при публичном нарративе про самый пострадавший от фашистов народ.

Сейчас в нашей стране правовой дефолт. На днях ОМОНовцы пришли следить за порядком в гимназию, многие вузы стали отчислять студентов из-за того, что они участвуют в протестных акциях, а власти без объяснения причин закрыли границы и отказались пропускать в Беларусь белорусских граждан. Заводчанина, который публично напомнил Лукашенко требования народного ультиматума — объявить об уходе, остановить насилие, освободить всех политических заключенных — отправили в психиатрическую лечебницу.

Я не знаю, что сейчас может нравиться в Лукашенко. Уверена, что авторитарный режим вот-вот рухнет, и нам надо будет учиться находить общий язык со сторонниками Лукашенко, потому что мы тут в общем-то все за добро и процветающую Беларусь, но на данный момент я внятного тезиса с той стороны с аргументами «зато у нас хорошо вот это и это» просто не вижу.

Легко было бы поддаться соблазну сказать: «молодые — за нового президента, пожилые — за стабильность», но нет. Каждый понедельник в Беларуси проходят акции пенсионеров, и с каждой неделей бабушек и дедушек на них всё больше. Несправедливость невозможно не замечать — это не вопрос возраста.

Почему мы не боимся, что президентом станет домохозяйка? Мы тут за последние полгода отлично поняли, что неплохо справляемся сами: нам не нужна сильная власть, нам нужна законность и честный суд. Нам не нужен президент, от которого будет зависеть всё — нам нужен президент, который остановит насилие и который будет отвечать за свои слова.

Люди в авторитарных странах очень быстро привыкают к тому, что президент — это главный человек в стране, от которого зависит всё. Но мы не хотим жить в стране, где всё зависит от президента. Это мы уже построили Беларусь такой, что не хотим из неё уезжать, это мы платим налоги, это мы имеем полное право требовать от властей подотчётности. Мы проголосовали за Тихановскую — почему мы должны хотеть другого президента?

Вот что отвечают люди на улице

Тамара Ивановна, пенсионерка:

— Я ни за кого не голосовала, потому что прописана в деревне. Моя пенсия 500 рублей (около 15 000 российских — Прим. ред.), мне хватает и на таблетки, и в магазин сходить.

Я против этих протестов. Какая ещё забастовка? Работать надо, детей учить надо! А когда человек увлечён протестами, у него другое не идёт на ум. Они всё ломают, крушат, топчут клумбы, жгут шины на дорогах. Самим же делать потом, так зачем ломать? Вирус разносят: сами не заболеют, нас, пожилых перезаражают!

Надо было заранее подготовить человека или положение. Надо об этом подумать, прежде чем убрать президента. Кто-то разве может другую хорошую платформу предложить? Я считаю, что ничего у них (оппозиции) не подготовлено. Просто захотелось к власти и всё. И если сейчас Лукашенко уйдёт, разве лучше станет? Ничего особо не изменится, ещё, может, хуже будет.

Галина, 29 лет, биотехнолог:

— Я не голосовала за Александра Григорьевича. Мне не нравится, что я сижу в Беларуси и не могу поехать в другую страну, не открывая визу. Я бы хотела безвизовое пространство, но у нас пожизненный президент и переработанная под себя Конституция. Хотелось бы в Евросоюз, но выборы наши не признают там никогда. Лукашенко ведь так и говорит: пожалейте меня, я больше ничего не умею. Сопьётся ведь мужик.

Когда я смотрела на Украину, всегда думала: интересно, хоть раз Беларусь, которая всё терпит, выйдет на улицы? И вот дожила до этого. Я ходила на первые протесты, но больше не хожу, стало боязно, сейчас и женщин задерживают, и инвалидов. За что? За то, что я вышла в белой майке с красными гвоздиками и ленточками на сумке. Так запретите тогда эту символику и белые майки. Сегодня я иду на работу, чтобы завтра омоновцы за мои же налоги избили меня или моего мужа. Мы, белорусы, мирная нация, но что делать, если нас бьют?

Пётр, дворник в общественной бане:

— Я за Лукашенко голосовал. Я у него в правительстве тоже дворником подрабатываю, так за кого мне ещё голосовать? Лукашенко потихоньку что-то делает, возводит. А кого ещё выбирать? Тихановскую? Если мужчина — он будет работать, а женщина — разве будет? И почему вы ко мне обратились? Где ваши документы? Без документов я ничего вам говорить не могу.

Мария, воспитывает сына, не работает:

— Мы живём в центре Минска, спать ночью невозможно из-за криков и сирен. Мне эти протесты надоели, они вредят мне и моему ребёнку: он не может гулять на улице, не может в воскресенье пойти на секцию. Я его боюсь отпускать, и сама никуда не выхожу.

Максим, 20 лет, айтишник:

— Голосовал за Тихановскую, потому что хочу, чтобы наша страна стала более европейской, чтобы у белорусов были хорошие условия для жизни. Лукашенко у власти дольше, чем я живу. Я вижу только деградацию и стагнацию, а хотелось бы уже на что-нибудь другое посмотреть. У нас же бедная страна, а сам Лукашенко поехал головой. Он бегает с автоматом по центру республики и отдаёт приказы бить и задерживать людей. Он застрял в Советском Союзе, а мы хотим дальше идти. Не хочу жить в такой стране, когда закончу учёбу, переберусь в Украину.

Елена, барменша:

— Я никогда не голосовала за Лукашенко, всегда против всех галочку ставила. Я особенно не вникаю в политику. В этот раз вообще не ходила на выборы, потому что работала. Выступаю против протестов, потому что страшно выходить на улицу, метро закрывают, отключают интернет.

Арсен, хозяин лавки с овощами:

— Я голосовал за президента, который есть. Я вообще не понимаю, чем не довольны люди. Лукашенко плохого ничего не сделал: работа есть, деньги есть, хлеб есть, картошка есть. Чего ещё надо?

Дима, водитель фуры, развозит продукты по супермаркетам:

— Я не голосовал и на протесты не хожу, мне не до них. Приезжаю домой, падаю на кровать, сил ни на что не остаётся. Мне без разницы, главное, чтобы спать не мешали.

Это короткое видео, мне кажется, хорошо показывает, как белорусы относятся к протестам. Акция художницы Ульяны Невзоровой в минском метро сначала задумывалась, как пикет, но, благодаря реакции пассажиров, превратилась в перфоманс.

Сидящая рядом женщина пытается вырвать плакат из рук девушки и спрашивает: «Зачем всех подставлять?» Другой пассажир — пожилой мужчина — начинает размахивать руками и ругаться (можно расслышать слово «расстрелять»). Незнакомый парень за её спиной молча разворачивает бело-красно-белое полотнище.

***

Читайте также:

Выпускница Кунгурского художественного училища рассказывает о событиях в Беларуси, рисуя котиков и волков

Пермский уличный художник Ffchw посвятил свою новую работу событиям в Беларуси

«Мы пристально наблюдаем за действиями России». Журналистка из Минска о том, что сейчас происходит в Беларуси

«Было в этом что-то животное». Журналистка из Минска о протестах в Беларуси

Колонка Сергея Якупова: «Мы не овцы». Как там в Беларуси

В Хабаровске силовики разогнали акцию в поддержку Сергея Фургала. СМИ сообщают о десятках задержанных