Шум, страсть и ярость. Семь книг о роке в разных проявлениях

Мартин Астон «Выбирая другую дорогу. История лейбла 4AD»

Музыка как медленно раскручиваемая пружина. Всё сильней, сильней, силь... Неожиданный всплеск, мелодия переходит в шум, ноты в нойз, гармония в хаос. И вдруг всё восстановлено! Так же неожиданно на первый взгляд. Но только на первый. У этой музыки, возможно, ещё более жёсткие (хотя и более прихотливые) законы. Свои герои и свои неудачники. Свой лейбл, историю которого рассказывает книга, основанная на многолетних беседах с основными персонажами. Наслоение готичного холода, махровейшего декадентства, бравого футуризма, нежнейших мелодий, панковского разгильдяйства, индустриального шума, неземных женских голосов, хрипловатого бормотания. Lush и Blonde Redhead, Pixies и Cocteau Twins, Bauhaus и Dead Can Dance и многие другие, памятные и до сих пор радующие нас. Идущие по другой дороге.

Дейв Хантер «Британское вторжение комбоусилителей»

Книга про историю британских аппаратов усиления звука, внедрение в производство, выход на сцену, попадание в лапы коллекционеров раритетов. Это на переднем плане. За ним — становление рок-музыки в известном нам ныне виде, превращение маргинального явления в общемировое. Много подробностей, имён, названий. Изображения аппаратуры, плакаты играющих на ней. Вдарить по струнам — ещё мало. Нужен соответствующий усилитель.

Владимир Козлов, Иван Смех «Следы на снегу»

Снег бывает разный. Первый — лёгкий, весёлый, пушистый. Последний — грязный, усталый, скучный. Снег безразличия засыпал одну шестую суши. Холодный, злой, убивающий. На нём нельзя жить без движения. Погибнешь. Так возникли следы на снегу. Небезразличные рванули вперёд. Куда угодно, лишь бы не стоять на месте, не коченеть, не стыть. Потому вперёд оказался разный даже у тех, кто рванул вместе. И сейчас мы имеем странный феномен под вывеской сибирского панка. Музыка-поэзия на перекрёстке между психоделическим гаражным роком и минималистическим мелодичным романсом — с сильными кренами. То в концептуальный соц-арт, то в нойз-пошумелки, то в блатные распевки, то футуристическая заумь. Но феномен есть, им живут, его исследуют. Владимир Козлов после серии книг о молодёжных субкультурах так углубился в тему, что выпустил документальный фильм. Теперь в соавторстве со знатоком предмета он сделал книгу, где материала стало ещё больше, взгляд стал глубже, описания точнее. Интервью, статьи, воспоминания участников да свидетелей. Горячая кровь холодных краёв перехлестнула через край.

Джефф Аптер «Всегда мало. История группы The Cure»

семнадцать мгновений

отсчитанных маятником гитары

отбитых обкьюренным барабаном

трёх имажинибойз

бойцы за весну

шлют шифровки сыщику

он пронесясь по

семнадцати ступенькам

своего логова головы

на булочной улице тумана

отбивает ритм каблуком

заручившись поддержкой берлинских авто

обмылков скрипичных

в тазу тишины

вбегает ну вот мы и в сборе

все трое да машет

турецкой туфлёй табаку

— так описывал панк-поэт Нинап Жрес впечатление от второго альбома британских волшебников атмосферного звука, навсегда влюбляющих в свою депрессию или радость. А были ещё и другие альбомы, клипы, концерты. Извилистый путь группы имажинаристов от массовки провинциального панка к воцарению среди страны психоделической готики — в подробной книге со множеством интервью, редких снимков, видео- и дискографией. Название книги — девиз не только группы, но и многих ими вдохновляющихся.

Марк Бомон «Muse. Электрификация моей жизни»

Первые прорывы этого трио к русским слушателям сопровождались неизбежно сравнениями с Radiohead и Pink Floyd. Первых припоминали из-за общего мелодического инсайда, хотя вокал Мэтта был не так монотонен, а бит его ритм-секции более пронизан панком. Вторые припоминались из-за совершенно стравинско-прокофьевских построений мьюсовских песен. Как позже выяснилось, новые провинциальные рокеры из Девоншира, действительно, внимательно слушали классических композиторов, строя эстрадную архитектонику по симфоническим законам. Что не мешает бешеному драйву, урбанистической атмосфере, всегдашней современности. Первая русскоязычная книга про Muse переведена с капитального труда гастролирующего в обозе группы музыкального обозревателя, который описывал не только непосредственно виденное им, но и рассказы музыкантов о пройденном пути. Например, удивительная история любви-ненависти лидера группы с отцом, гитаристом некогда популярнейшей сёрф-группы, переквалифицировавшимся в автослесари. Или про то, что будущие звёзды лишь чудом не стали обычными гопниками-наркопушерами.

Александр Кушнир «100 магнитальбомов советского рока»

Когда мир чётко поделён на своих да чужих, отсутствуют многие нюансы, тонкости, варианты. Зато точно известно, что на виниловых пластинках в этой стране ничего хорошего не записывают. Максимум — переиздадут забугорный джаз или рок-классику типа The Beatles с надписью: «Исполняет ВИА (Англия)». На таком фоне все приличные (и особенно неприличные) музыканты создали свою параллельную культуру, магнитную. На кассетах, катушках, плёнках по стране мгновенно расползались запоминающаяся мелодия, смелые слова, неожиданные ритмические рисунки, свежий голос. Народ знал Высоцкого, Макаревича, Цоя лучше лауреатов позолоченных пилюль и премий. Задолго до явления народных любимцев в официальном эфире. У самостоятельной культуры были свои стандарты и открытия, свои гении и графоманы, свой дизайн и слэнг, особое оформление и специальные знаки. Авторитетный рок-журналист, немного промоутер, коллекционер самиздата Кушнир на волне Перестройки выпустил итоговый обзор, для которого с превеликим трудом отобрал — как наиболее показательные — сто магнитофонных альбомов из тысячи интересных. Подробно описал музыку, оформление, исполнителей, ситуацию, историю создания и бытования. На основе своей коллекции, архива, многочисленных личных интервью. Переиздание в аутентичном виде оказалось всё так же актуально и, главное, хорошо передаёт атмосферу эпохи.

Пол Трынка «Игги Поп. Вскройся в кровь»

Разные выводы делают разные люди из одних и тех же вещей. Тупой комедийный сериал «Три балбеса» (Three Stooges) вдохновил чародея советского экрана на необычный кросс самогонщиков за кавказской пленницей. Простых американских парней он вдохновил на создание безбашенной рок-группы, провозглашаемой ныне иконой стиля панк. На переднем плане Stooges изгонял из себя дьявола неповторимый экзорцист Игуана Студж, будущий Игги Поп, бывший Джим Остерберг. Самая большая книга о бешено энергичном до сих пор дедушке панк-рока переводилась дружественной нам Умкой, спецом по обэриутам и битникам. Есть что-то общее у не желающего оставлять сцену «шута горохового» с такими эксцентриками, как Хармс или Берроуз (при весьма различной степени невротичности, разумеется). Вечно молодой, вечно пьяный «пассажир» продолжает радовать всё новые поколения слушателей, принимающих его за своего.

***

Читайте также:

Энергия заблуждения: история книжного магазина «Пиотровский»

Интеллектуалки, режиссёрки, авторки. Шесть книг о женщинах второй половины ХХ века

Слухи, неврозы, фобии. Семь книг, которые помогут лучше разобраться в истории