«Меня избивали и рвали одежду». Как ЛГБТ-подростки сталкиваются с травлей в школе и дома

«Если ты станешь геем, я откажусь от тебя»

Максим (имя по просьбе героя изменено) идентифицирует себя как бисексуала. Он учится в Пермском университете и не скрывает свои взгляды. Носит серьги, у него есть пирсинг. Однажды на своей страничке в социальных сетях он сделал каминг-аут. «Открыто меня никогда не оскорбляли, даже парни. Но потом я от знакомых узнавал, что они за спиной говорят обо мне», — рассказывает он.

Несмотря на то, что открыто свою неприязнь к нему никто не проявлял, он чувствует атмосферу ненависти и неприятия. «Ты чувствуешь себя небезопасно. Если люди проявляют нетерпимость, ты не знаешь, что они могут сделать. Ты каждый день готовишься к тому, что с тобой может что-то произойти», — беспокоится он.

Максим вырос в традиционной семье и скрывает свои предпочтения от родителей. Когда в 13 лет Максим проколол ухо, отец сказал ему: «Мы воспитывали сына, а выросла девочка». Он часто позволял себе негативно высказываться в отношении ЛГБТ+ людей. «Если ты станешь геем, я откажусь от тебя», — говорил отец, когда Максим пытался защищать в разговоре права геев.

Он рассказывает, что в детстве не хотел выглядеть и вести себя маскулинно, но в семье было так принято. По его словам, себя он осознал уже в более позднем возрасте, когда стал студентом. Сейчас он живёт не с родителями, но по-прежнему не может рассказать им о своей бисексуальности.

«Я встречалась с трансгендерной девушкой»

Лена (имя по просьбе героини изменено) окончила школу два года назад. Когда ей было 12 лет, она заинтересовалась другими проявлениями любви — не гетеросексуальными. Через пару лет она осознала, что ей нравятся девушки. Она попыталась разобраться, стала читать об этом. «Я чувствовала себя одинокой и не понимала, что делать. Но потом поняла, что каждый чувствует себя одиноко до тех пор, пока не находит себе подобных, тех, кто тоже сталкивался с такими проблемами».

В 15 лет Лена стала встречаться с трансгендерной девушкой. Но она не понимала, как её представить своим родителям. «Биологически она была парень, но относилась к себе как к девушке. Я знала, как с ней разговаривать, но не могла другим людям это объяснить. Поэтому родителям я говорила, что у меня есть парень и подруга. Обоих я называла Саша». Но обман раскрылся: мама догадалась, что Саша-парень и Саша-подруга — один человек.

Ещё через год Лена стала организовывать встречи для ЛГБТ-людей. Компания собиралась в кафе или на прогулку по городу. Она признаётся, что делала это в большей степени для себя, потому что чувствовала, что ребята её понимают. «Тогда я поняла, что я пансексуалка — меня могут привлекать женщины, мужчины, трансгендеры, интерсексуалы».

В школе Лена не была похожа на своих сверстников, у неё было много увлечений, она ощущала себя инаковой. Она не скрывала, что у неё есть отношения с трансгендерной девушкой. После этого её стали травить. «Сначала от меня отвернулись друзья: они считали меня какой-то не такой. В школе меня избивали и рвали одежду. Я часто сталкивалась с буллингом».

Лена вспоминает, что одноклассники могли её не пустить на урок или закрыть в раздевалке. В социальных сетях ей писали оскорбительные комментарии. Ситуация дошла до того, что одноклассники начали оскорблять Лену на уроках. Она обратилась к классному руководителю. Только после этого одноклассники возместили ей компенсацию за порванную одежду и извинились. Но буллинг продолжался вплоть до конца 9 класса, когда часть одноклассников ушла из школы.

В 16 лет она призналась маме в своей сексуальной ориентации. Перед этим Лена рассталась со своей первой любовью — трансгендерной девушкой — и попыталась покончить собой. Она вспоминает, что лишилась единственного близкого человека, который понимал и принимал её полностью. «Я не могла и не знала, к кому обратиться. А маме я не могла рассказать, потому что боялась, что она меня не поймёт», — вспоминает она. Ситуация обострялась тем, что в школе её травили одноклассники.

Разговор с мамой состоялся. Лена попыталась объяснить свои отношения. Мама тяжело перенесла её каминг-аут, но после этого стала более бережно общаться с дочерью. Лена стала посещать психолога кризисного центра. Она долго искала терапевта, который мог бы ей помочь. «Многие не понимали моих эмоций, и мне казалось, что в душе меня осуждали. Я хотела найти человека, который бы меня понимал и принимал. Через какое-то время я нашла такого специалиста», — рассказывает она.

После окончания школы жизнь Лены изменилась. Она поступила в университет и встретила парня, с которым до сих пор встречается. Девушка по-прежнему живёт с родителями.

«Намеренно исключены или „изгнаны“ сверстниками из коллектива»

В начале ноября в России было опубликовано первое крупное социологическое исследование проблем подростков, считающих себя принадлежащими к ЛГБТ. Благотворительный фонд «Сфера» (занесён в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента), Ресурсный центр для ЛГБТ и Российская ЛГБТ-сеть (занесена в реестр незарегистрированных общественных объединений, выполняющих функции иностранного агента) предложили учащимся российских школ заполнить опросник и рассказать, насколько терпим к травле школьный персонал, есть ли поддержка со стороны сверстников, какие инструменты противодействия травле есть в разных учебных заведениях.

В опросе приняли участие около четырёх тысяч человек. В итоговую выборку вошло 1 940 участников в возрасте от 13 до 20 лет, которые ходили в школу в России в 2019-2020 учебном году и при этом считают себя ЛГБТ-персонами. Оказалось, что более половины из них (65 %) сталкивались в школах и колледжах с вербальной агрессией из-за своей ориентации или гендерного выражения.

15,6 % столкнувшихся с буллингом отметили, что это происходило часто или постоянно. Четверть пожаловались и на физическую агрессию. Она могла выражаться не только в избиениях, но и кражах и порче вещей, как в случае с пермячкой Леной. Около половины опрошенных сообщили, что сталкивались с сексуальными домогательствами. 86,3 % опрошенных отметили, что были «намеренно исключены или „изгнаны“» сверстниками из коллектива.

Подавляющее большинство сообщили, что в школах нет политики противостояния травле подростков, относящих себя к ЛГБТ. Попытки обратиться к взрослым за помощью чаще всего ни к чему не приводят. 60 % учеников услышали от них гомофобные высказывания в свой адрес, а треть получили совет изменить св3ое поведение. Но что ещё более возмутительно: травлю иногда могли инициировать и сами педагоги.

«Обратиться за помощью не к кому»

С прошлого года пермская ЛГБТ-группа «Радужный мир» проводит подобные онлайн-опросы о распространённости буллинга в отношении ЛГБТ-подростков и молодёжи в регионе. В аналитической записке по итогам мониторинга за 2020 год говорится, что травля ЛГБТ-подростков в школе является частым явлением.

Судя по итогам мониторинга, в 2019-2020 годах выявлено 15 случаев травли на почве гомофобии в учебных заведениях. В большинстве случаев речь идёт о травле ЛГБТ-подростков одноклассниками в школе. А в двух случаях агрессорами выступали не только ученики, но и учителя.

Травля выражалась в личных оскорблениях, гомофобных высказываниях, угрозах и социальной изоляции от сверстников. В некоторых случаях пострадавшие сообщали о порче имущества, физическом насилии, угрозах его применения.

Учащимся также задавали вопрос, к кому пострадавшие от травли могут обратиться за помощью. Предлагались ответы: «к друзьям», «к учителям», «к родителям», «к школьному психологу», «в полицию». Большинство опрошенных сообщили, что обращаются к друзьям и подругам, а треть рассказали, что им не к кому обратиться. Менее половины опрошенных готовы обращаться ко взрослым.

Как и во всероссийском опросе, в Перми и крае школьники говорят, что педагоги и администрация школы либо не знают о буллинге, либо стараются травлю не замечать. Многие сообщали, что травля подогревается учителями.

Руководительница пермской ЛГБТ-группы «Радужный мир» Юлия Бабинцева говорит, что травля ЛГБТ-подростков до сих пор остаётся высокой и быстрого решения проблемы со стороны школ ждать не приходится:

«С одной стороны, сами специалисты в школах не готовы признавать её и работать с ней как с явлением, склонны занижать её значимость (например, могут инициировать гомофобные шутки, обвиняют в виновности в травле самих пострадавших). С другой стороны, школьные психологи и завучи, готовые поддерживать ЛГБТ-подростка в ситуации травли, опасаются делать это из-за угрозы применения к ним закона о так называемой „гей-пропаганде“. Тем временем травля подростков в школе всё так же остаётся, и пока администрация ищет или не ищет виноватых, подросток в ситуации травли остаётся предоставлен сам себе».

Клинический психолог, руководительница психологической службы «Радужный мир» Мария Наймушина говорит, что травля в детском коллективе развивается не от того, что кто-то из ребят внутри отличен сам по себе, а когда внутри коллектива нет работающего запрета на насилие, а есть попустительское отношение взрослых к попыткам детей установить отношения власти одних над другими:

«Травля ЛГБТ-подростков особенно опасна в связи с тем, что эти дети и без того находятся в очень уязвимом положении, часто не находя ресурсов поддержки и помощи со стороны семьи и испытывая большой дефицит в принимающем и тёплом отношении. Оказываясь в ситуации изоляции ещё и внутри школьного коллектива, ЛГБТ-подросток может потерять последние ниточки, связывающие её или его с социумом, и это ситуация очень высокого суицидального риска для такого ребёнка».

Она также обращает внимание на то, что помимо особой уязвимости и высокого риска изоляции подростки, относящие себя к ЛГБТ, чаще остальных встречаются с резким неприятием себя со стороны педагогического состава:

«Это отношение может выражаться в некорректных, а иногда и открыто агрессивных комментариях и выпадах, которые, к сожалению, становятся точкой начала травли ребёнка, так как любое особенное отношение педагога к одному ребёнку из коллектива — это риск развития буллинга».

«Через боль и переживание»

Детский психолог Татьяна (имя изменено) говорит, что ЛГБТ-подростки не всегда сталкиваются с буллингом в школах. Некоторые школьники вполне лояльно относятся к предпочтениям своих сверстников. Она рассказывает о случае с одной из своих пациенток, которая относила себя к ЛГБТ-людям. В школе сверстники её принимали, но когда её мама узнала о предпочтениях дочери, то стала переживать это как колоссальную потерю.

«Потребовалась терапия не столько для дочери, сколько для мамы. Для многих родителей это большой удар. Но мама девочки не отвернулась от неё и не кинулась её исправлять. Через боль и переживания она приняла свою дочь», — вспоминает она.

По словам Татьяны, этот случай — исключение. Как правило, ЛГБТ-подростки действительно сталкиваются с буллингом в школе. По её словам, большую роль в этом играет то, какое отношение и поведение транслируют сами взрослые по отношению к ЛГБТ-людям. Если дома родители активно высказывают гомофобную позицию, значит и дети её будут транслировать. Если взрослые достаточно терпимы, значит и дети будут толерантно себя вести по отношению к ЛГБТ-подросткам, своим сверстникам.

Другая проблема — многие подростки опасаются рассказать о своей идентичности родителям. Они боятся осуждения взрослых, элементарной травли, обесценивания, игнорирования. «И их страх вполне обоснован», — говорит психолог.

К кому ЛГБТ-подростки обращаются за помощью

Отсутствие диалога и понимания среди сверстников и в семье вынуждает многих звонить на детский телефон доверия. Всероссийская телефонная линия предназначена для оказания психологической помощи детям, подросткам, их родственникам и учителям. В Пермском крае линия существует с 2013 года и считается одной из лучших в России.

Телефон работает круглосуточно. Помощь оказывают квалифицированные психологи. Принципы работы заключаются в анонимности, конфиденциальности и бесплатности. Его слоган звучит так: «Помощь так же близка, как телефон».

В прошлом году на детский телефон доверия поступило более 23 тысяч обращений. Из них 73 звонка были связаны с вопросами гендерной и сексуальной идентичности.

Мария Наймушина говорит, что подростки в первую очередь ищут поддержки среди сверстников и у родителей. И чаще всего понимание они находят со стороны своих сверстников или в социальных сетях. Со стороны взрослых, к сожалению, понимание и помощь получается найти гораздо реже. «В таких случаях непринятие часто связано с общей растерянностью, недостаточной информированностью старшего поколения в вопросах сексуальности и идентичности», — отмечает она.

По её словам, в крупных городах подростки больше осведомлены о ресурсах получения психологической помощи и, помимо телефонов доверия, знают о работе онлайн-чатов поддержки, ориентированных на молодёжь: твоя территория.онлайн, помощьрядом.рф, — а также о специализированных горячих линиях поддержки для ЛГБТ: горячей линии и онлайн-чате на этой странице. Все эти линии профессионально оказывают психологическую помощь бесплатно и анонимно.

Как повлиял закон о гей-пропаганде на буллинг в школе

Так называемый закон о «гей-пропаганде» Госдума приняла в 2013 году. За пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди детей для граждан установлен штраф. Конституционный суд РФ разделил понятия «пропаганда» и «информирование», отведя педагогам, медикам и психологам возможность обсуждать эти вопросы в нейтральном контексте (просветительском, художественном, историческом) и индивидуализированно — с учётом особенностей развития детей определённого возраста и конкретных освещаемых вопросов (абз. 6 п. 3.2 Постановления).

По словам психолога Татьяны, этот закон не мешает работать с подростками, которые считают свою сексуальную идентичность отличающейся от общепринятой. «Если подросток говорит, что находится в сложной психологической ситуации и не может с ней самостоятельно справиться, потому что в голове одни установки, а его влечёт к людям своего пола, что он боится, что его не поймут, поэтому он чувствует себя одиноким, психолог не может не оказывать ему помощь», — утверждает она.

По её словам, основная задача психолога — оставаться нейтральным и подходить в человеку без осуждения. То, что ребенка тянет не противоположному полу, — это не проблема. Проблема в принятии себя и в отношении окружающих людей (родителей, друзей) к происходящему. «Специалист должен установить, в какой области лежат переживания подростка, прояснить его намерения и наметить план действий, чтобы ему было легче справляться с ситуацией. А для этого нужно проверить этот план на экологичность: насколько он не будет вредить подростку и окружающим», — рассказывает она.

Татьяна говорит, что в момент обсуждения с психологом своей проблемы подросток может понять, что родители занимают непримиримую позицию в отношении ЛГБТ-людей и для него безопаснее пока им не открываться. В этом случае психолог и подросток выясняют, где он может получить поддержку так, чтобы это было безопасно, потому что чувствовать себя одиноким очень тяжело. «Это может быть человек из его окружения — друг, подруга, знакомый, родственник, педагог. Тот человек, который примет его любым. Который его любит и от него не откажется и не отвернётся», — говорит Татьяна.

Психологи обсуждают с подростками, на каких ресурсах можно найти информацию о людях, которые сталкиваются с такими же проблемами. Но напрямую из-за статьи о пропаганде не отправляют подростков в группу «Дети-404. ЛГБТ-подростки».

Мария Наймушина утверждает, что закон о «гей-пропаганде» повлиял на ЛГБТ-подростков и на работу с ними педагогов исключительно негативным образом.

«ЛГБТ-подростки потеряли доступ к адекватной информации по теме сексуальности, гендера, ВИЧ-профилактики и многим другим, так как многие отличные ресурсы оказались заблокированы Роскомнадзором, а на всех остальных стоит доступ „18+“ и чтобы найти их, теперь нужно проявить большой талант. В итоге юноша, осознавший себя геем, забив в поиск: „я гей, что делать?“ — найдёт гигабайты порно и совершенно бесполезную, а иногда и откровенно опасную информацию, которую Роскомнадзор отчего-то не блокирует».

Она также обращает внимание на то, что закон оказал пугающее воздействие на педагогов, поэтому теперь они боятся разговаривать с детьми на тему ЛГБТ:

«В лучшем случае, учителя отправляют ребенка к психиатру или священнику, а в худшем — вызывают родителей в школу, рассказав обо всём и ставя подростка на внутришкольный учёт. Безусловно, такие стратегии работы плохо помогают в борьбе с попытками суицида среди несовершеннолетних ЛГБТ».

Она отмечает, что ЛГБТ-группа «Радужный мир» оказывает бесплатную методическую и супервизионную помощь педагогам, психологам, социальным педагогам и врачам, работающим с ЛГБТ:

«Психологи и психиатры рассказывают специалистам, как устроена человеческая сексуальность, опираясь исключительно на научные и подтверждённые мировым психиатрическим и психологическим сообществом факты. Помимо этого, психологи помогают разобраться в работе со сложными случаями, в которых задействованы ЛГБТ-подростки. Бережно и аккуратно поддерживают в преодолении затруднений в установлении контакта с клиентом, рассказывают о „подводных местах“ и специфике консультирования и многое другое».

***

Читайте также:

Дноклассники. История Кирилла: «Из-за того, что я был геем, меня гнобила вся школа».

«Неясно, где ты занимаешься пропагандой, а где — преподаёшь». Что изменилось в пермских школах после того, как семь лет назад приняли закон о запрете пропаганды нетрадиционных отношений.

Разбор на тему, что такое школьная травля и кто в ней виноват, и карточки о том, что делать, когда ребенка травят в школе.

Мама лесбиянки — о том, как сбежала от строгих родителей, потом повторила их ошибки, а сейчас ходит с детьми в ЛГБТ-клуб.

Итоги мониторинга случаев дискриминации и насилия в отношении ЛГБТ в Пермском крае за 2019-2020 годы.

«Выходить из шкафа и жить открытой жизнью». Пермские ЛГБТ-блогеры о каминг-ауте, отношениях с родителями и хейтерах.

Истории о том, как в Перми живут трансгендеры, бисексуалы и однополые пары с ребёнком.