«Строгановы поставили бы лайк». Историк Сергей Кузнецов о том, почему Перми нужно продвигать бренд династии известных предпринимателей и меценатов

Сергей Олегович, как бы вы в нескольких словах охарактеризовали деятельность Строгановых?

— Общее благо. Это базовый принцип XVIII века — делать не только для себя, но и для общества. Когда Строгановы делали капитал, они прежде всего имели в виду развитие России. Это их выделяло среди других династий. Об этом и наша выставка. Кстати, это уже пятый вариант выставочного проекта о Строгановых. Первые две выставки прошли в США, потом её показали в Париже, Голландии и Санкт-Петербурге. Спустя 14 лет выставка доехала до Перми. Круг замкнулся, потому что её показывают там, где они делали своё богатство. С момента моего первого визита в Пермь прошло 25 лет. В 1992 году я принимал участие в строгановской конференции. Город упустил много возможностей по изучению наследия и продвижению бренда этой династии.

Главный бизнес Строгановых в Пермских землях — это соль?

— Не соль, а солеварение. Чем выше солевой раствор, тем больше на нём можно было заработать. Поэтому основатель рода — Аника Фёдорович Строганов — начал свой бизнес в Сольвычегодске. И уже тогда у Строгановых была отличительная черта. Они видели весь земной шар. Аника знал Париж, Новую Землю и Сибирь. Это ведь он инициировал поход Ермака. Он отправлял своих людей, чтобы разведать, где выгоднее добывать соль. Так они пришли в Новое Усолье. Таким образом Строгановы обосновались в Прикамье с XVI века. Но в своих вотчинах они бывали 1-2 раза в жизни. Александр Сергеевич приехал 1781 году с сыном Павлом. И только тогда в строгановском сознании сложился образ Перми. Кстати, вы знаете, что на гербе Строгановых есть элементы герба Пермского края?

Нет, там медведь?

— О, вы должны это знать! На красном фоне медвежья голова. Такое решение придумал в 1725 году итальянский геральдист Санти.

До XVIII века Строгановы были там, где был их бизнес, а после развивали его дистанционно. Такая бизнес-модель во многом проиграла династии Демидовых. В итоге только два поколения Строгановых заработало капитал, а остальные 14 его успешно тратили. Солью Строгановы занимались вплоть до 1917 года. Но они понимали, выражаясь современным языком, что бизнес нужно верифицировать. Поэтому стали заниматься железом и лесом. Они были пионерами лесоразведения, потому что жгли много леса для выпаривания соли.

Чем в плане культуры Пермский край обязан Строгановым?

— Очень многим. Они были настоящими культуртрегерами, внедряли европейские стандарты — прежде всего, образования. Они понимали, что нельзя опираться на наёмных менеджеров, нужно вырастить своих. В Пермском крае они отбирали мальчиков двенадцати лет. В Петербурге их обучали профессора лучших вузов. Это было настоящим социальным лифтом для крепостных крестьян. Самым известным из них стал лесовод Александр Теплоухов. Софья Владимировна Строганова отправила его учиться в Германию. Приехав в Россию, он организовал в Ильинском лучшее лесное хозяйство в России! За время обучения в Саксонии он стал другим человеком с блестящим знанием европейских языков и манерами. В Ильинский он привёз жену немку, мейсенский фарфор, вино и завёл 12 человек прислуги. В селе он внедрял западные стандарты жизни, говорил, что нужно читать газеты и следить за здоровьем. У него было глобальное мышление. Он пытался подражать Строганову, был коллекционером, собирал археологические артефакты — например, пермский звериный стиль. То, что у вас представлено в Краеведческом музее — заслуга Теплоухова.

Часть своей коллекции Строгановы перевезли в Тамбов. Почему не в Усолье?

— Думаю, они хотели привезти картины из Санкт-Петербурга. Но это было просто невозможно. Путь в Пермь занимал две недели, а дороги были плохими. Часть своей коллекции Павел Сергеевич Строганов действительно перевёз в Тамбов. После революции те работы, которые были в городском доме, отправились в Эрмитаж. Остальные остались в Тамбове, что плохо сказалось на изучении строгановской коллекции. Сегодня, спустя сто лет, они соединились в Перми. Только в XXI веке мы смогли сделать выставку «Строгановы-коллекционеры». И я уверен, что Строгановы бы поставили ей лайк (смеется).

Откуда у них появился интерес к коллекционированию? Это такое соревнование с Екатериной — императрица коллекционирует, я тоже так могу?

— Тут несколько факторов. Один из них соревновательный, но не определяющий. Нужно понимать, кто такие Строгановы. Аника был простым купцом, только в XVIII веке род получил аристократический титул, который им пожаловал Петр I. Значит, им нужно было соответствовать аристократическому кодексу.

Другой фактор — в какой-то момент Строгановы хотели подчеркнуть своё древнерусское происхождение. Интерес к иконам во многом был продиктован коллекционированием. Кстати, не все иконы, заказанные ими, попадали для сакральных целей в храмы. Часть икон они заказывали для удовлетворения своих эстетических вкусов. Строгановская иконописная школа отличается особой эстетикой и изощрённостью.

Первым коллекционером династии был Александр Сергеевич. Что он собирал?

— У него была задача собрать искусство после Рафаэля. Он считал, что этот художник изменил живопись. И он стал собирать представителей всех европейских школ — фламандцев, голландцев, испанцев, итальянцев и т. д. Он был просто сумасшедшим коллекционером, собирал живопись с 19 лет и до самой смерти. По легенде он даже спал среди картин! В итоге его коллекция стала своеобразной таблицей Менделеева, которая описывала движение европейской школы живописи. А в центре должен был быть Рафаэль, но ему не удалось его купить — точнее, он приобрёл подделку.

Сейчас говорят, что проданный на аукционе да Винчи неподлинный...

— Да-да, он же принадлежал Дмитрию Рыболовлеву (экс-владелец «Уралкалия», налоговый резидент Княжества Монако, — прим. Редакции), с которым несколько лет назад я встречался. Он вышел на меня как на знатока Строгановых. Мы встретились, и он сказал, что хочет собрать коллекцию картин Строгановых, поскольку теперь является новым Строгановым, создавшим богатство на их территории и практически на том же продукте! И предложил помочь в этом. Я объяснил, что наследие находится уже в крупнейших музеях страны и мира. Он был очень недоволен мной — ждал другого ответа. Понимаете, есть много людей, которые хотят стать Строгановыми! (смеется). Обещал подумать над помощью в изданиях книг о династии, если ему понравится мой стиль. Стиль был представлен, но более мы не встретились. Этот проект его не заинтересовал.

Другим известным коллекционером был Павел Сергеевич. Что его интересовало?

— Единственный внук Александра Сергеевича, которого назвали тоже Александром, погиб в войне с Наполеоном. Его отец Павел умер рано, в 1817 году. Случилась катастрофа — нужно было возродить род и его влиятельность. Этим и занимался Павел Сергеевич. Он покупал работы художников, которые собирал его прадед Александр Сергеевич. Но дополнил коллекцию работами Филиппино Липпи и другими редкими художниками, работавшими до Рафаэля. В России их еще не было. Он стал находить и собирать, чтобы впоследствии передать Эрмитажу.

В начале беседы вы сказали, что Пермь потеряла 25 лет в освоении имени Строгановых. Вы считаете, что можно сделать такой же бренд, как из Дягилева?

— Конечно! Дягилев был один, а Строгановых — 15 поколений. Пермь могла бы раскрутить это имя. Вам нужно было назвать новый терминал аэропорта Строганов!