25 мая на сцене ДК им. Гагарина театр «Балет Евгения Панфилова» представил премьеру сезона — одноактный балет «Саломея», поставленный московским хореографом Ларисой Александровой и художником Асей Мухиной на музыку Арво Пярта.
Сюжет библейского мифа о Саломее, падчерице царя Ирода Антиппы, попросившей за свой Танец Семи Покрывал голову пророка Иоанна Крестителя на серебряном блюде, лёг в основу поэтической драмы Оскара Уайльда, написанной на французском языке в 1891 году и изданной спустя три года на английском языке. Известность книге принёс не только запрет на постановку пьесы в театре, но и иллюстрации к ней художника-графика Обри Бёрдслея.
Именно образы иррационального мира в рисунках Бёрдслея, выполненных тушью, стали для Ларисы Александровой отправной точкой при постановке её хореографической фантазии. Она поделилась своей трактовкой сюжета о Саломее и рассказала об особенностях спектакля, не отрываясь от процесса подготовки к премьере.
«Я не могу сказать, что это новое слово в контексте мировой культуры, но новый опыт и для театра, и для зрителей». Фото: Анастасия Яковлева
Лариса, почему для новой постановки вы выбрали сюжет о Саломее в трактовке Уайльда и Бёрдслея?
— Этот материал очень театральный, танцевальный, эмоциональный и чувственный. Мы специально подбирали произведения композитора Арво Пярта, чтобы проникнуть вглубь темы. Уайльд и Бёрдслей, на мой взгляд, по-новому раскрыли сюжет Саломеи, внесли в эту историю чувственную ноту. Бёрдслей — это такой образный визуальный ряд, который мы не собирались воплощать, цитировать. Это просто некая высота в искусстве, вдохновившая нас. В результате, конечно, у нас получилось что-то своё. Не могу сказать, что это новое слово в контексте мировой культуры, но для меня и художника проекта Аси Мухиной — это совершенно новый опыт. Мне кажется, что и для театра тоже, потому что артисты «Балета Евгения Панфилова» никогда раньше не работали с таким визуальным рядом и предметной средой, которые задействованы в этом спектакле. Концептуальную роль в постановке играет видео-анимация.
Видео-анимация — что это такое? Инсталляция?
— Нет, ведь это танцевальный спектакль. Инсталляция не предполагает движения. А у нас в спектакле всё время что-то меняется — идёт процесс, в котором герои живут, меняются и умирают. Мы внесли в постановку современные элементы визуального театра. С художником Асей Мухиной мы однажды уже работали вместе над спектаклем «Анри» в Свердловском государственном театре музыкальной комедии. Там она была художником по видео-оформлению. Сейчас мы впервые сделали совместный проект, в котором Ася Мухина одновременно выступила и как автор сценографии, и как художник по костюмам, и как видео-художник. Мне нравится с ней работать, она очень творческий человек, у неё всегда много интересных идей.
«Мне кажется, что сегодня мы живём в таком же состоянии отрицания, ожидания, неверия и переживаем перестройку сознания». Фото: Анастасия Яковлева
В чём новизна опыта, который приобретают в этой постановке танцовщики?
— Новый опыт артисты обретают каждый раз, когда работают со мной. Особенно это относится к выстраиванию образа. Артист балета должен не только красиво нести своё танцующее тело, но и создать образ своего персонажа. Кроме того, в этой постановке танцовщикам пришлось осваиваться в непривычной визуальной и предметной среде, любить её, чтобы в процессе действия возникала магия — совершенно особенная атмосфера. Для её создания тоже нужны определённые усилия. Артисты балета привыкли работать телом, а в данном случае требуются и другие умения. Не буду раскрывать все секреты...
Откройте хотя бы один для примера.
— Допустим, в нашем спектакле на сцене «работают» деревья — настоящие стволы, которое мы сами срубили в лесу. Конечно, всё законно. Деревья в постановке несут собой определённый символ, который присутствует и среди образов Бёрдслея. Артисты буквально весь спектакль с деревьями танцуют, живут с ними.
«Артисты буквально весь спектакль с деревьями танцуют, живут с ними». Фото: Анастасия Яковлева
В чём ваша особенность прочтения мифа о Саломее?
— Если вы помните, в пьесе Оскара Уайльда суть сюжета в том, что Саломея влюбляется в пророка Иоканаана и просит у царя Ирода за исполнение перед ним танца не что иное, как голову своего возлюбленного на серебряном блюде. И не потому просит, что её этому научила мать, как сказано в библейском сюжете. Она сама для себя этого требует, чтобы с ней осталась хотя бы часть любимого человека, которого она не может отпустить, оставить... Не может смириться с тем, что он ей не принадлежит. Это абсолютно другой месседж, чем в Библии. Здесь на первый план выходят иррациональные чувства женщины. Чувства, которые сильнее человека. Саломея переживает это на уровне ощущения Бога. Любовь — тот же Бог. Это история об открытии Бога, о любви к Богу, но на чувственном уровне.
Артисты балета Мария Тихонова и Алексей Расторгуев исполняют главные партии в новой постановке. Фото: Анастасия Яковлева
Но как можно совместить стремление к любви с убийством?
— Как-то совмещается, каким-то странным образом... Если бы я знала ответ на этот метафизический вопрос, наверное, я бы не ставила спектакль. Постановка как раз и является поводом об этом поговорить, задуматься, прикоснуться к этой теме. Искусство именно для того и существует, чтобы обсуждать вопросы, запредельные для нашего сознания. Мировая литература, искусство театра не только в данном сюжете пытались осмыслить неразрывность любви и смерти. Для Саломеи иного выхода нет.
«Искусство именно для того и существует, чтобы обсуждать вопросы, запредельные для нашего сознания». Фото: Анастасия Яковлева
Сегодня история о Саломее, на ваш взгляд, так же актуальна, как в библейские времена?
— Когда мы говорили о спектакле с коллегами на художественном совете, прозвучала мысль, что мы живём в такое время, когда всё святое утратило свой смысл: нет ни пророков, ни идей, которые могли бы повести людей за собой. Мне кажется, мы переживаем сейчас то же самое, что было в эпоху, которая предшествовала появлению христианства: время, когда появился пророк Иоанн Креститель. Тогда люди тоже не имели духовной опоры, они чего-то ждали — что-то должно случиться... Как и сейчас. Почему люди не поверили, что Иоанн — пророк, что Иисус — мессия? Люди жаждали спасения любовью. Но когда приходит тот, кто пробуждает в них любовь, они совершают убийство... Мне кажется, что сегодня мы живём в таком же состоянии отрицания и переживаем перестройку сознания. В нашей истории Саломея — единственный персонаж, который поверил в Иоанна Крестителя как пророка любви. Но она поверила по-своему, именно как женщина. Она говорит через своего возлюбленного с Богом. Ведь что такое любовь? Это возможность увидеть Бога в человеке. Саломея воспринимает это до такой степени остро, что не может смириться с тем, что возлюбленный будет отдельно от неё разговаривать с Богом. Мы по-своему трактовали в балете мотивы и выборы главных героев. Надеюсь, зрители всё это сами увидят в спектакле.
***
«Саломея» — четвёртая работа Ларисы Александровой с Пермским театром «Балет Евгения Панфилова». Её предыдущие постановки — одноактные балеты «Casting-off», «Путешествие против ветра» и «Non Finito».
Постановка спектакля была реализована при поддержке министерства культуры, молодёжной политики и массовых коммуникаций Пермского края.
