Жёлтые короли

Прошла уже неделя с того злополучного дня, и лучшее, что мы можем сделать сейчас, — расставить точки над «i» и идти дальше. И ещё — давайте уйдём из плоскости морально-этической и профессиональной в плоскость прикладную. Поэтому позвольте мне рассказать о войне. Информационной войне жёлтых королей против последних романтиков.

Говорить о сути конфликта страшно надоело, при желании всё можно найти в интернете: мои заявления, обращение коллектива, комментарии «той стороны»... Я ограничусь двумя предложениями. Руководство приказало поставить в эфир некий текст, я отказалась, меня сняли с должности и. о. главного редактора. С этим не согласилась часть коллектива — радиостанцию покинули журналисты Владимир Соколов, Юрий Бобров, Михаил Данилович, Юлия Балабанова и Юлия Хлобыст. Ранее с «Эха» также ушли гендиректор Ксения Злобина, главный редактор Роман Попов, редактор-координатор службы информации Игорь Лазарев. В середине марта заявление об уходе написала обозреватель культуры Нина Соловей.

В этой истории текст — лишь повод. А снятие на «раз-два» главного редактора — продекларированный стиль управления редакцией в режиме приказов без возможности их обсуждения. Прослеживается (и предельно чётко) намерение с помощью «Эха» решать политические задачи. О них мы уже сказали в эфире, на сайте и в соцсетях. А от идеи публиковать расшифровку разговора с шеф-редактором холдинга Александром Григорьевым отказались, сочтя этот приём грязным. Как психи, мы шли все в белом, с открытым забралом. А оказались под обстрелом из дерьмомётов (хотелось написать жёстче, но мы же интеллигентные люди...).

Да, мы были наивны, выходя безоружными к королям «жёлтой прессы», мастерам передёргиваний, слухов и лжи. Но, с другой стороны, именно это позволяет сейчас разбирать методы информационной войны по косточкам, а предупреждённый, как известно, вооружён.

Первое, что важно понимать, если вы ввязались в такую войну: честной игры не будет... Будет война, а значит — грязь. Поэтому постарайтесь быть безупречными. Те мелочи, которые кажутся вам несущественными в текущем контексте, извлекут на свет божий, раздуют и преподнесут под таким соусом, что окажется, что вы только младенцев ещё не едите, а остальные все грехи у вас есть.

Теперь непосредственно о приёмах.

Приём первый: передёргивания

Это разминка. Ваш официальный противник изложит информацию, верную по факту, лживую по сути. Пример из нашей истории — комментарий управляющего холдинга Тимура Мардера: «Заявления об увольнении поступили от трёх журналистов. При общей численности творческих сотрудников свыше 20 человек вряд ли это можно назвать „большей частью“ коллектива». По факту сказанное — правда. Сотрудников «Эха» — 23 человека. Все, безусловно, творческие. Вот только журналистов и авторов программ из них лишь 11. Заявления об увольнении действительно поступили лишь от трёх человек. Потому что ещё один человек написал его две недели назад, один человек написал заявление о возврате в декретный отпуск, а двое — заявление о разрыве договора ГПХ. В сухом остатке: 7 из 11 журналистов прекратили работать.

Приём второй: информационное айкидо

Ваша сила будет использована против вас. В нашем случае противник обвинил меня лично в удушении свободы слова. Якобы я не пропустила в эфир точку зрения, которая оказалась мне не по душе. Кроме того, на свои знамёна он водрузил цитату главного редактора московского «Эха» Алексея Венедиктова, который заявил о том, что журналисты не должны бросать свою аудиторию, если они по-прежнему могут работать (отметим, для нас ключевым здесь является слово «по-прежнему»).

Приём третий: прямая ложь

Ложь прозвучит из уст «информированного источника» или «эксперта». В нашем случае было заявлено о том, что я, как редактор, пыталась заставить автора текста изменить свою позицию на прямо противоположную. Это — ложь. Я обозначила недостатки слабого текста и предложила поработать над ним ещё.

Приём четвёртый: смещение акцента

В нашем случае дискуссия была уведена с обсуждения реальных причин ухода на повод. Началась бурная дискуссия вокруг того, так ли уж плох был тот материал и имел ли он право на жизнь в эфире. Хотя всё это было вторично абсолютно и не касалось сути конфликта.

Приём пятый: вброс скользкой информации личного характера

В нашем случае — это будто бы невзначай сказанная журналисту СМИ фраза: «А вы вообще в курсе, что зачинщик не уволилась, а ушла в декрет?» Чёрт возьми, как они это делают?! Не могу не восхищаться! Была бы я на месте читателя, сама бы записала «зачинщика» в первосортные гадины. Вот только в декрет я не ушла, потому что я из него и не выходила. 31 августа 2014 года родилась моя дочь. В начале марта я официально вышла на работу в офис, на неполный рабочий день, оставаясь в декрете. После конфликта написала заявление о возврате в декретный отпуск, поскольку увольнение означало бы утрату государственного пособия по уходу за ребёнком — баснословных 6,5 тыс. руб.

Приём шестой: вброс слухов

Это моё любимое место. Когда про нас написали, что мы имеем своей целью отзыв франшизы у нынешних собственников в пользу неведомого интересанта, что мы осуществляем рейдерский захват «Эха»... Чертовски лестно!

Приём седьмой: раскол в рядах

А вот это, пожалуй, самое подлое. После того как все заявления были сделаны, все слова сказаны, началась работа по разобщению нашей отколовшейся группы. Она велась с каждым индивидуально, кроме, пожалуй, Владимира Соколова (работать с мужем зачинщика, согласитесь, абсолютно бесполезно). Каждому в голову закладывалась мысль о том, что «Настя всех поимела». Врали напрямую, говоря, что другие ушедшие уже передумали и начали возвращаться. Угрожали: никто за вами бегать не будет! Увещевали: ваш демарш забудут и простят. Торговались: возвращайтесь, цена «отыгрыша» — Сечина.

Хорошо, что я реально никого не подбивала. Хорошо, что каждый принял решение сам. Хорошо, что оно не было эмоциональным, а было осознанным и обдуманным. Наша маленькая группа оказалась цельной как бильярдный шар. Я ею горжусь.

Вы только представьте, каких пиар-очков заработал бы холдинг, если бы отыграл ситуацию, согласившись на эти условия! Он бы выглядел великим и благородным — перед аудиторией, рекламодателями, журналистским сообществом — если бы руководство сумело, наплевав на личные амбиции и ущемлённое самолюбие, сказать: погорячились, имел место сбой в коммуникации, понимаем важность и ценности, понимаем специфику радиостанции, аудитории и коллектива, признаём ваши права, согласны на условия. Круто?!

Но готовность к переговорам оказалась фикцией. «Жёлтые короли» хотели принять назад отщепенцев, блудных сыновей и дочерей, с повинно склонёнными головами. Для них не существует такого инструмента, как диалог, поэтому с нами говорили приказами. Они считают свой авторитет безусловным, а свои методы — безупречными.

Именно поэтому они и проигрывают.