Коммуникация через тревогу. Феликс Сандалов — о том, что такое моллвейв и данжсинт

Я до сих пор считал, что относительно неплохо разбираюсь в музыкальных жанрах, но название лекции меня ввело в некоторое замешательство. То есть, если в общих чертах ясно, что данжсинт — это такой вид эмбиента, то про моллвейв у меня вообще нет представления. Могли бы вы для начала «пояснить за термины»?

— Оба этих жанра в рамках лекции, которую я прочту — скорее, подопытные кролики, на примере которых я бы хотел разобрать общие явления в культуре и их частные эманации. С другой стороны, я рассматриваю эти жанры как инструменты, с помощью которых можно добраться до новых точек зрения на то, что сегодня происходит в музыке и культуре в целом. Тут сложная ситуация: с одной стороны, эти жанры можно назвать маргинальными, с другой стороны, ничего маргинального сейчас уже не существует. Один жанр не может быть маргинальнее другого — хотя бы потому, что в обоих рассматриваемых случаях уже созданы десятки, сотни и тысячи альбомов, и это количество продолжает расти.

Так что насчёт моллвейва?

— Моллвейв — это некоторая вариация вэйпорвейва VaporwaveМикро-жанр электронной музыки, который появился в начале 2010-х годов. Он характеризуется ностальгическим или сюрреалистическим видением ретро-культурной эстетики (чаще всего, 1980-х и 1990-х годов), развлечениями, технологиями, культурой потребления и рекламой, и многими стилями корпоративной и популярной музыки. Многие музыканты в рамках жанра считали, что главным его элементом является сатирическое, но не обязательно критическое суждение потребительского капитализма и массовой культуры.. Они отличаются скорее эстетически. То есть вэйпорвейв с момента своего появления стал зонтичным понятием, включающим в себя огромное количество других течений, которые сущностно схожи, но структурно и эстетически немного разные. А так как всё это в значительной степени эстетические проекты, эта разница может быть решающей. Это гибридные жанры, «мичуринские эксперименты», когда, например, условный эмбиент, который характеризуется отсутствием чёткого ритма, скрещивается с трэпом ТрэпМузыкальный жанр, уходящий корнями в поздние 1990-е на Юг США, наследующий южному хип-хопу. Для него типична агрессивная текстовая составляющая., который характеризуется в первую очередь как раз-таки ритмическим рисунком. Внутри вселенной вэйпорвейва это вполне возможно, там есть люди, которые смешивают изначальный вэйпорвейв, который ближе к эмбиенту, с трэпом.

Есть и другой способ гибридизации — когда берётся во многом оторванный от музыки образ, и уже от него идёт постулирование звучания. Учитывая, что та музыка, о которой мы говорим, во многом существует в интернете, для её восприятия важен целый комплекс вещей — как выглядит обложка, как пишется название артиста и альбома, как звучит сама музыка. Не зря я не включил в этот обзор слагаемых образ или позицию самого артиста. В вэйпорвейве, конечно, есть несколько крупных фигур и теоретиков, но в большинстве своём это музыка абсолютно анонимная — не потому, что кто-то за ней сохраняет анонимность, а скорее потому, что она уже будто бы априори произведена некими лицами со стёртой индивидуальностью. Сложно бывает даже отличить одного артиста от другого.

Вот моллвейв — скорее результат такой гибридизации, когда в качестве отправной точки берётся концепция музыки и образов, связанных с торговыми центрами восьмидесятых и девяностых, располагавшихся преимущественно в США и в экономически прогрессивных странах Юго-Восточной Азии. Моллвейв, как и данжсинт, обитает в основном на YouTube, и там он существует в рамках многочасовых клипов, которые не снимаются, а скорее монтируются из существующего материала — архивных или состаренных съёмок торговых центров, часто пустых и абсолютно безлюдных. Я хочу попытаться расколоть эту ситуацию и понять, почему так: является ли это видом ностальгии по позднему капитализму или же это попытка более частной ностальгии по личному детству и юности. Ведь торговый центр для ребёнка — это символ всеобщего благоденствия, безграничных возможностей, непрерывного удивления и безопасности. Это сейчас торговые центры — опасные зоны, в которых может случиться теракт или ЧП. Конечно, в восьмидесятые и девяностые это тоже имело место, но не в таких масштабах, да и освещалось это не в таких масштабах.

Почему именно эти два жанра, в которых, на первый взгляд, нет ничего общего, вы выбрали своими подопытными кроликами? К чему приведёт их сопоставление?

— Лекция будет отчасти построена на непрерывном противопоставлении, хотя это абсурдный жест: эти жанры сложно противопоставлять в силу как раз-таки их очевидного несходства. С другой стороны, именно этим несходством надо пренебречь и увидеть вещи, которые позволят объединить их изнутри. Среди этих вещей, например, ареал обитания (интернет), а также анонимность авторов — как и моллвейв, данжсинт состоит в основном из полуанонимных авторов, за исключением разве что Мортииса или Варга Викернеса. А кроме того, эти жанры объединяет устремлённость куда-то в иное, в прошлое. В случае с данжсинтом это прошлое более мифическое, чем у моллвейва. Хотя можно поспорить, что более мифологично: фэнтезийная земля с хоббитами и драконами или идея об идеальной осени капитализма. Данжсинт эстетически противостоит современности, но противостоит ей на позициях скорее модернистских, он стоит на попытке перенестись в мир сказочный и неиспорченный. И в этом смысле данжсинт — жанр-побратим и младший брат блэк-метала, он формально из него и вырос. Будь у меня всего 10 секунд на объяснение того, что такое данжсинт, я бы просто сказал, что это увеличенное до размеров целого альбома интро из блэк-металических песен. Людям, неглубоко погружённым в эту музыку и культуру, эти композиции могут напомнить музыку из фэнтези-фильмов или игр вроде «Героев меча и магии». Тут есть момент серьёзного перекрёстного опыления: на людей, которые пишут данжсинт, действительно очень воздействует музыка из классических игр. Если блэк-метал находится в жёсткой конфронтации с окружающим миром, то данжсинт как его оборотная сторона — это скорее попытка показать другой путь. И если блэк-метал — о том, как «всё не так», то данжсинт — о том, «как должно быть». Поэтому эта музыка, как правило, лишена агрессии и исполнена избыточной сентиментальной красоты.

К каким вопросам культуры можно перейти, отталкиваясь от рассмотрения этих жанров? Я верно понял, что вы видите в них антикапиталистический и протестный потенциал?

— Я бы не стал однозначно говорить про потенциал, речь скорее про устремления. Да, и то, и другое — реакции на происходящее в мире, что подтверждается и интервью с некоторыми представителями жанров. Однако почему я осекся, говоря про потенциал? Потому что речь в большей степени не про борьбу, а про эскапизм. Это очень яркие явления именно эскапистского толка. Это одна из больших тем лекции — эскапизм в культуре, попытки создания миров и актуальных сообществ, попытки коммуникации через тревогу. В этих образах и этой музыке вообще очень много тревожного.

Не хочется совсем уж раскрывать темы лекции, но не могу удержаться ещё от одного вопроса — в анонсе вы упоминаете имя Ги Дебора Ги Деборфранцузский революционер леворадикального толка, философ, историк, писатель, художник-авангардист, и режиссёр. Ситуационист, один из создателей «Ситуационистского интернационала» и автор знаменитого труда «Общество спектакля», фигуры, которая меня очень интересует. И мне непонятно, каким образом он-то причастен к этой теме?

— Во-первых, мне хочется поговорить о попытке осмыслить все эти явления не только как эскапизм, но и как протест, трон протестной музыки вот уже сорок лет занимает панк, а панк как явление неразрывно связан с Ги Дебором (в первую очередь — через Малькома Макларена Малкольм МакларенМенеджер группы Sex Pistols, в юности испытавший на себе значительное влияние идей ситуационизма). В случае с вэйпорвейвом есть один артист под псевдонимом INTERNET CLUB, он в своих интервью много говорил о вэйпорвейве именно как о ситуационистской выходке.

Вообще, после лекции обычно следуют вопросы, и очень вероятно, что к вам будут обращаться не только как к исследователю музыкальной культуры и не только как к автору «Формейшна», но и как к деятелю смолл-медиа. В Перми многие мои знакомые, например, довольно пристально следят за казанским проектом «Инде», главредом которого вы были. Уход из него вы при этом назвали «концом внутренней эмиграции» — а почему?

— Это я говорил про свой персональный опыт. В рамках моей жизненной траектории переезд в Казань и полтора года жизни там был скорее попыткой выйти из сложных отношений с Москвой, где я родился и прожил большую часть жизни. Я уже год как вернулся и могу сказать, что попытка была довольно удачная. Она позволила мне перезапустить своё восприятие города. Я бы не сказал, что это был способ эскапизма — это был интересный способ открытия другой культуры, сперва для себя, а затем и для других.

Как вы считаете, какие темы сейчас, в 2019 году, должны быть в центре внимания независимых маленьких медиа в первую очередь?

— Мне кажется, что как раз в случае со смолл-медиа нужно делать то, что лежит за пределами любых повесток. Давайте посмотрим на центральные федеральные медиа. Не будем брать общественно-политические, возьмем именно городские — то, что раньше называлось «лайфстайлом». И мы увидим, просто проскроллив их главные страницы, что большинство из них за последнее время превратились в зины. Это большая победа смолл-медиа, но и поражение российского общества, на мой взгляд. Те вещи, которые ты можешь позволить себе в рамках зина, и вообще этика DIY DIYАббревиатура от Do It Yourself — неформальная культура (в случае с музыкой в первую очередь панк, инди-рок и альтернатива), пропагандирующая «культ самоучки», независимость и самостоятельность. Пример DIY в СССР — самиздат., как мне кажется, не транспонируется в промышленных масштабах. Смолл-медиа — это всегда в той или иной степени безответственная штука. Стандарты профессиональной журналистики оказываются к ним неприменимыми. В каких-то маленьких вкраплениях гонзо-журналистика (ненавижу этот термин по тысяче причин, но, тем не менее, сейчас использую именно его), отвязная, свободная журналистика непосредственного опыта всегда могла существовать и в больших медиа, но скорее как цирковой номер. А вот когда весь выпуск новостей превращается в один сплошной Монти Пайтон, происходит уже что-то не очень здоровое. Это сейчас большая проблема, и я с определённым ужасом смотрю на то, что происходит в медиа сегодня. Что бы ни делало смолл-медиа в плане повески, за ним придёт большое медиа и начнёт поднимать под себя эту историю. Поэтому чем глубже забираются небольшие независимые проекты, чем более сложные, неоднозначные и, в конечном итоге, мало кому нужные вещи они делают, тем выше, на мой взгляд, их ценность. Экосистема поменялось очень сильно. А раз она поменялась, то и принципы должны меняться, а повестка должна отмирать как устаревшее явление.