Секс-блогер Татьяна Никонова: Нам нужно найти обыденные слова для описания сложных и чувствительных вещей

В одном из интервью, упоминая работу над takzdorovo.ru, вы говорили, что сотрудничать с государством — классно. Изменилось ли ваше мнение на этот счёт, и планируете ли сотрудничать с государством по распространению учебника в школах, например?

— У меня нет договорённостей с образовательными учреждениями. Более того, в России сексуальное просвещение всячески тормозится. В Челябинске весной Роскомнадзор закрыл программу профилактики ВИЧ-инфекции в старших классах, хотя там рассказывали совершенно невинные вещи: о личной ответственности за сексуальные контакты, необходимости анализировать свои поступки и знать свой ВИЧ-статус и ВИЧ-статус партнёра, как пользоваться презервативами. А это очень актуально для России, потому что у нас эпидемия ВИЧ-инфекции. Даже такие вещи закрываются, так что я очень сомневаюсь, что моя книга когда-нибудь попадёт в школы.

Но сотрудничать с государством совершенно нормально: оно аккумулирует ресурсы и имеет в том числе административный, чтобы что-то организовать. Когда мы делали портал takzdorovo.ru, над нами все смеялись, потому что мы рассказывали людям о том, как бросить курить, меньше пить, правильно выбрать кроссовки для бега, считать калорийность пищи. Сейчас никто не смеётся — все бросают курить, бегают марафоны, едят здоровую еду. Поэтому takzdorovo.ru — хороший пример, как мы вложились вместе с государством в развитие полезных социальных инициатив.

История в Челябинске, про которую вы рассказали, очень странная. Почему сейчас закрывают даже самые невинные программы секспросвета?

— На это есть несколько причин. Во-первых (я об этом, кстати, буду говорить на своей лекции) в России есть проблема со стороны и общества, и государства. Со стороны государства у нас есть законодательство о запрещённой информации для несовершеннолетних, которое ограничивает распространение полезных знаний школьникам. Детям могут не продать кучи книг, запакованные в целлофан со штампом 18+ потому, что в них, например, есть сцены курения. Точно так же с детьми нельзя говорить и о сексуальном насилии, но это история, которую точно нужно обсуждать в контексте сексуального просвещения, чтобы выработать понимание, как поступать в случаях, когда кто-то или ты сам попал в такую ситуацию, как помочь, как защищаться. Однако, согласно текущему законодательству, получается, что мы не можем это вводить в секспросвет, и тогда он теряет какие-либо осмысленные рамки, становится очень маленьким, неконкретным и с большим количеством фигур умолчания. Чтобы секспросвет снова появился в школах, нужна какая-то воля сверху.

А со стороны общества появился запрос на стабильность, потому что экономические кризисы наступают один за другим. Люди теряют работу, им непонятно, как жить дальше, вокруг какие-то неясные угрозы — они ищут стабильности и по привычке находят то, что называют традиционным обществом, которого на самом деле никогда не существовало (это выдумка последнего десятилетия). В так называемом традиционном обществе всегда были какие-то чистые существа: девушки с толстой русой косой и мальчики в косоворотках, которые до 25 лет ждали, а потом женились, и всё у них было прекрасно с самой первой ночи.

Никогда такого не было, и поэтому мы наталкиваемся на общественное сопротивление. Люди рационализируют своё непринятие мыслями о традиционном обществе, разговорами о религии, и могут даже в церковь не ходить при этом, — придумывают любые отмазки, чтобы «не дать эту грязь своим детям». Хотя речь идет не о грязи, а о разговоре, который помог бы детям не попасть в чужие грязные лапы, а это одна из главных задач сексуального просвещения.

Сколько уже существует эта тенденция?

— Последние лет 20. Примерно в середине девяностых ЮНЕСКО и эксперты пытались ввести программу сексуального просвещения в России, но не сложилось, и с тех пор всё пошло по убывающей. В 90-х Елена Ханга вела программу «Про это», которая шла по одному из федеральных телеканалов, и не было никаких проблем, хотя там обсуждались самые разные вещи. Тогда было огромное количество литературы: хорошей/плохой, профессиональной /непрофессиональной — неважно, главное, что её было очень много. И в какой-то момент казалось, что мы знаем всё, но не умеем фильтровать информацию, в головах ещё было очень много мифов. А потом сильно стали закручивать гайки. Секс-шопы сегодня часто называют себя магазинами для «укрепления семьи», компания Durex говорит, что работает для пар... И когда говорят о сексе, сразу многие пытаются уточнить, что говорят о семье, о любви, хотя вопросы секса, сексуальности и репродукции очень широки и больше относятся к личности человека, его личной самореализации, в которую семья может и не входить.

Какая цель у этого закручивания гаек?

— Очень многое упирается в то, что в России происходит депопуляция: население стареет, количество рождений недостаточное, в течение первых нескольких лет распадается каждый второй брак — всё очень нестабильно. И такая политика кажется попыткой насильно людей загнать в более стабильное общество, потому что пройдёт 20-40 лет — и просто некому будет платить налоги и кормить пенсионеров, которых будет очень много.

Разговор об увеличении пенсионного возраста ведётся по тем же причинам, что и попытки ввести материнский капитал — это всё меры, направленные на повышение рождаемости. Ещё одна попытка сейчас сводится к тому, что женщин, решившихся на аборт, уговаривают не прерывать беременность, но как они потом будут жить, оказывается полностью на их совести.

Есть очень неграмотная идея о том, что секспросвет научит людей предохраняться и поэтому детей станет ещё меньше. Хотя всё не так. Например, во Франции со школьным секспросветом всё хорошо, а уровень рождаемости выше, чем в России. Секспросвет несёт людям в первую очередь знание о своём теле и о том, как планировать появление детей. Кроме того, он говорит о важности коммуникации, умении договариваться и уважать желания другого человека. А если будут такие навыки, скорее всего, заключать брак будут не с тем, кто просто «страшно понравился», а основываться на более серьёзных вещах. Эти отношения стабильнее и продолжительнее, и детей женщины в таких браках заводят с большим удовольствием и уверенностью.

И есть ещё такой момент, как заболевания. Половые инфекции влияют на возможность зачатия и вынашивания ребёнка, поэтому нужно обучать людей пользоваться презервативами. По данным ООН, в России пользуется ими только ¼ пар, поэтому половые инфекции очень сильно распространены. Многие из них легко и хорошо лечатся, но поскольку часто протекают бессимптомно, потом возникают проблемы с зачатием.

Поэтому секспросвет способствует укреплению семьи и репродуктивному здоровью. Если бы в госструктурах люди больше об этом думали и действительно хотели добиться именно таких целей, то им нужно было бы «топить» за секспросвет, а не за ограничения, как это сейчас делается.

Кроме того, есть уже устоявшиеся представления о том, что такое семья — в рекламе мы видим мужчину, женщину и двое прекрасных детей. Хотя на практике это бывает как угодно. Более того, в России сейчас по факту семья — это женщина, её дети и люди, которые живут с ними в одной квартире.

В России треть детей живёт с одним родителем, как правило, женщиной (93 % одиноких родителей — женщины). Поэтому следовало бы принять реальность и сосредоточиться на интересах людей, которые пытаются выжить в такой ситуации: с одним доходом и двумя детьми. Важно учитывать интересы детей, чтобы они получали алименты и все необходимые льготы. Это был бы как раз очень эффективный путь вырастить сознательных граждан, потому что из бедных детей вырастают бедные взрослые.

Может быть, сопротивление введению сексуального образования связано с тем, что непонятно, как об этом говорить. Вы уже как-то рассказывали, что в России сложились три языка сексуальности, и вы говорите на своём, четвёртом. Как бы вы его описали?

— Три языка такие: медицинский, матерный и сюсюкающий (стесняющийся). Но когда мы даём информацию, обсуждаем объективную реальность, нам нужен более информативный язык. Я уже не один год пишу в свой блог и пытаюсь нащупать этот язык — мне кажется, постепенно это удаётся, это динамический процесс. Самое главное, что нам нужно — найти обыденные слова и выражения для описания сложных и чувствительных вещей, потому что проблема не в том, что слов нет, а в том, что их трудно применять. И я очень надеюсь, что моя книга поможет подросткам спокойно и корректно говорить о том, что их волнует.

Как раз об этом — как вы определяете, что именно волнует подростков и какие вопросы для них по-настоящему актуальны?

— Моя книга будет рассчитана на подростков 13-16 лет, и я сама хорошо помню, что интересует в этом возрасте. Эти вещи зависят от культуры, а она не очень-то поменялась в этом отношении. Кроме того, сейчас я работаю с одним сообществом в «ВКонтакте» и собираю там запросы. Ещё немного подкорректировали моё видение этой темы вопросы от подростков, которые прислало одно молодёжное издание. И есть несколько подростков, с которыми я лично не знакома, но через родителей переслала им опросники, которые они заполнили, а потом они отрецензируют первые версии книги.

Понятно, что есть какие-то типичные проблемы, но вы наблюдаете новые запросы у взрослых или подростков?

— Если говорить о подростках, то их волнуют вещи, связанные с интернетом — раньше у нас интернета в принципе не было, как и мобильных телефонов. Очень острые вещи сейчас: кибербуллинг и секстинг, потому что с ними связаны такие же эмоциональные ожидания, как и с сексом. Точно так же дети могут думать: «А будет ли он/она меня уважать, если я пришлю эти фотографии?» А если они прислали фото и эти снимки попали в публичный доступ, что с этим делать? Как руки на себя не наложить? Это очень серьёзно. Есть такие явления, как порно-месть, когда после расставания письма, фото или видео опубликовывают в сети. Многие подростки не понимают, что за это можно привлечь человека к уголовной ответственности.

Мне часто говорят, что неправильно для подростков делать книгу, потому что с ними нужно разговаривать на языке мемов и комиксов. Я не против комиксов, у нас будет много картинок в этом стиле, но те же мемы очень быстро устаревают. Пока книгу будем писать, они могут устареть десять раз. То же самое случится, если говорить о кибербезопасности. Не нужно писать, какие кнопочки нажимать в Snapchat, потому что через год его может не быть вовсе. Говорить надо об общих правилах, рекомендациях и о том, что любое распространение частных сведений недопустимо. Ещё нужно формировать среду, где такое насилие не будет восприниматься как «о, смотрите какие картинки можно увидеть», а будет включать противодействие. В энциклопедиях для подростков 90-х годов было много полезного, но таких вещей тогда просто не существовало. Поэтому сказать, что сегодня можно ребёнку дать старую книжку — неправильно, потому что очень многое изменилось с тех времён, даже представление о теле и его работе.

В вашем блоге одна из главных тем — насилие. Как вам кажется, какого его типа сейчас больше: социального, межличностного или семейного? Или их соотношение не меняется?

— Я ориентируюсь на вопросы людей, которые мне пишут. Понятно, что это не самая репрезентативная выборка: не так много людей нашли мой блог и готовы об этом писать. Очень часто рассказывают о так называемом мягком насилии: принуждении, уговорах, манипуляциях, показательных обидах. Как правило, это делает мужчина, который манипулирует женщинами. Это коррелирует с исследованиями, о том, что в России происходит. Но всё-таки нужно учитывать, что пишут мне в основном женщины — это моя аудитория.

Последнее время чувствуется запрос на откровенность, личное присутствие автора. Вы планируете писать в книге о личном опыте?

— Личный опыт хорош как иллюстративный материал, но он не подходит для того, чтобы подтверждать или опровергать им что-либо. Нужно давать объективные данные, основанные на исследованиях и фактах, которые можно иллюстрировать и личным опытом, и историями из поп-культуры.

Такие иллюстрации в книге планируются?

— Конечно, для меня не проблема рассказывать о том, что я сама пережила. Я прекрасно помню, как плохо быть подростком: жизнь ужасна, ты всё на свете повидал, родители очень глупые, и непонятно, куда дальше двигаться... Со временем это пройдёт. Но одних этих слов недостаточно, поэтому подростки нуждаются в поддержке и описании того, что было с вами.

Если родители купят вашу книгу ребёнку, то как он это воспримет?

— Думаю, многим родителям, поскольку они сами не получали сексуального образования и не владеют соответствующим вокабуляром и знаниями, тяжело говорить о некоторых вещах. Особенно, если они понимают, что упустили какой-то момент в детстве или совсем юном возрасте своих детей и боятся, что говорить уже поздно. На самом деле, разговаривать никогда не поздно. Но иногда проще выдать ему книжку и сказать: «Здесь классные картинки и полезная информация». Если после этого человек хотя бы полистает — уже неплохо. По моему опыту и опыту моих знакомых, все сексуальные энциклопедии, которые нам выдавали, полностью прочитывались. Кроме того, у меня в книге будут сборники вопросов для обсуждения по всем темам. Существует же много вопросов в жизни, на которые нет однозначного ответа. Нельзя сказать: «Это учебник, и здесь есть правильные ответы на все случаи жизни». Таких учебников нет, а если вдруг увидите — бегите от него. И я надеюсь, что есть семьи, где будут обсуждаться вопросы, заданные в моей книге. Хотя подростку это может быть не всегда удобно, но если он согласен и родители не против, это может поспособствовать взаимному доверию, поэтому свою книгу я собираюсь адресовать и родителям тоже. Мне жалко не только детей, которые живут в атмосфере невежества, но и родителей, которые не в состоянии в одиночку эту атмосферу развеять.

Цель учебника — попытка спровоцировать диалог, натолкнуть людей на самостоятельное изучение это темы?

— Для меня важно, чтобы подростки понимали личную ответственность за свои действия. Я не педагог и не могу говорить обо всех областях, но если говорить о сексе и романтических отношениях, то важно в это сфере не допускать принуждения, потому что это личная зона ответственности каждого, где «нет» — значит «нет», а «да» — значит «да». Но недостаточно просто прочитать это, чтобы понять. Чтобы осознать это, нужно обсуждать.

В какой момент вам пришла идея оформить этот материал именно в форме учебника?

— Я всю жизнь пишу инструкции. Большая часть моей работы — объясняющая. Я люблю и умею рассказывать о том, как надо, предварительно сделав соответствующее исследование. Поэтому в книге хотела бы дать руководство для построения более безопасной и счастливой жизни. Понятно, что это не панацея и знание этих правил не убережёт от проблем, особенно если встретить человека, который с ними не знаком. Но знание — сила, и поэтому, чем больше людей будут обладать информацией, тем больше людей ей воспользуются.

К вопросу об отсутствии близости в семье и между людьми в целом. Вы, наверное, следите за статистикой рождаемости, которая за последние несколько лет упала после того, как впервые превысила смертность. С чем может быть связан такой резкий спад?

— Люди заключают нестабильные браки. Если не знаешь, есть ли партнёр, с которым ты сможешь растить детей, то не будешь их заводить. Ещё есть такая проблема, которая очень широко распространена и очень банальна — бедность. Люди просто недостаточно богаты, чтобы заводить детей. И есть репродуктивное давление — это когда женщин заставляют родить ребёнка, после чего им никогда не захочется заводить новых, уже по любви. Либо наоборот заставляют прерывать беременность. И, конечно, отсутствие социальных гарантий: женщину с маленьким ребёнком могут не брать на приличную работу, говоря, что она вечно будет сидеть на больничном, даже если муж готов помогать с ребёнком. Мужчин берут на хорошую работу, потому что ему нужно кормить семью, но при этом в России примерно миллиард недоплаченных алиментов. Государство не поддерживает одиноких родителей — сложно выйти после декрета, социальные пособия в России смехотворны.

Такие проблемы существуют в России достаточно давно, но именно последние несколько лет продолжается затяжной кризис, который вроде бы прошёл, но всё равно людям «тяжеловато». Это создаёт какие-то дополнительные условия при создании семьи?

— Трудно сказать, это зависит от возраста людей. Те, кто закончили школу в 90-х, много всего повидали и кризисом их не испугать. Совсем юные люди, выросшие в то время, когда всё было более-менее в порядке, могут испугаться, но они ещё не так активно работают, чтобы ощутить кризис в полной мере. Это всё очень индивидуально. На рождаемость больше влияет госполитика. Если бы женщины понимали, что их поддержат, обеспечат детскими садами и им не придётся обивать пороги после того, как они два-три года работали на семью, они заводили бы детей охотнее. Недавно вышло исследование в немецком журнале: учёные решили посмотреть, что происходило бы в Германии, если бы женщины всё решали сами. Оказалось, что они больше бы работали и рожали детей. Просто потому, что женщины готовы иметь детей, но не в той ситуации, которую они не контролируют. Вот это ограничивает деторождение. А вовсе не эфемерный страх.

Можно ли сказать, что сейчас в госполитике нет проектов, направленных на внутреннее устройство семьи?

— Они есть, но неэффективны. Можно сколько угодно рассказывать женщинам, что они должны быть хранительницами очага, нести ответственность за эмоциональный фон в семье, поддерживать мужчин-кормильцев, но женщины прекрасно знают, что мужчины-кормильцы уходят и не платят алименты. Они также знают, что можно поддерживать эмоциональный фон в семье, но начнётся своё собственное «выгорание» и т. д. Гораздо проще потратить эти силы на то, чтобы заработать больше денег.

По сути, это кризис ролей в семье. Можно ли сказать, что кризис ролей назрел в системе капитализма?

— Нужно понимать, что в России свой собственный капитализм — государственный. Можно обсуждать связь экономического и социального устройства в мире и России, но это не существенно. Главное здесь — как на самом деле люди живут. Если человек живёт в маленьком городе, то на него этот капитализм льётся только из телевизора. Допустим, женщина работает в «Сбербанке» (который в её представлении — до сих пор государственный банк), а её мама получает государственную пенсию. Для неё капитализм — эфемерная штука. Всё, что она видит, — муж её ушёл и занимается чем угодно, только не воспитанием ребёнка. Нужно смотреть, как живут разные прослойки населения. У нас особый путь. Если сравнивать Россию с Европой, то там два или три поколения женщин массово работают, а у нас они массово работают последние сто лет.

***

• Лекция Татьяны Никоновой «Зачем нужно сексуальное образование» пройдёт 30 сентября в 18:30 в большом зале Центра городской культуры (18+)
• Программа фестиваля «We-fest 2017. Семья 2.0»