В среде академической музыки о Екатерине Мечетиной сначала говорили как о вундеркинде, позже — как о «восходящей звезде российского пианизма».
С 2011 года она входит в состав Совета Президента РФ по культуре и искусству, преподаёт в Московской консерватории и выступает как солистка с Национальным филармоническим оркестром России, Российским национальным оркестром и «Виртуозами Москвы».
3 февраля за пару часов до выступления на сцене Органного зала в рамках абонемента Пермской краевой филармонии «Волшебные звуки рояля» Екатерина дала интервью нашему изданию.
Екатерина, вы впервые выступаете в Перми?
— С вашим городом связан очень значимый факт моей биографии. Потому что Пермь — это первые гастроли в моей жизни, можно сказать, профессиональное крещение. На тот момент мне было 8 лет. Моё первое выступление с оркестром состоялось на сцене Пермского театра оперы и балета. Отлично помню, что я исполняла Концерт фа минор И. С. Баха, а дирижировал Владимир Семёнович Богорад. С тех пор я всю жизнь гастролирую. Сейчас у меня большой тур по Уралу в семи городах, который начался в небольшом городе Нижняя Тура. Вам не доводилось там бывать? А городок между тем уникальный! Население — всего 25 тысяч человек, но там есть детская школа искусств, какую не в каждом районе Москвы встретишь. В концертном зале, где я выступала, стоит новый замечательный немецкий рояль Bechstein. Культурная жизнь в этом городе полна, хотя и локальна. Я убедилась, что в глубокой провинции это возможно благодаря увлечённым людям, энтузиастам своего дела.
Концертная программа в разных городах одна и та же?
— Каждый год у меня одна сольная программа. Это дело трудоёмкое — невозможно успеть подготовить две. И готовится она к сольному концерту в Большом зале Московской государственной академической консерватории. В этом году он состоялся 9 января. В программу вошли произведения Шопена, Шуберта, Шумана и Листа. Теперь, пройдя огонь, воду и медные трубы, новая концертная программа готова к тому, чтобы её услышали в других городах.
Что для вас важно сейчас, когда вы готовитесь к предстоящему концерту: настроение, акустика в зале, отклик публики?
— Если говорить о концерте, самое важное для исполнителя — это инструмент. Я в полном восторге от рояля, который стоит на сцене органного зала Пермской филармонии. Я сейчас не говорю о Stainway в целом — инструменты этой марки бывают разные. Этот рояль в идеальном состоянии. А в сочетании с акустикой зала такой инструмент позволяет пианисту озвучить любую фантазию, свободно импровизировать. Я всегда воспринимаю концерт именно как диалог, общение между исполнителем и публикой. И в этом большую роль играет рояль.
В отзывах критиков о вас можно прочитать похвалы не только вашему обаянию и уникальной исполнительской манере, но смелости и уверенности. Как вы к этому относитесь и что считаете важным для исполнителя?
— Спасибо тем критикам, которые так считают, но ни один критик, даже самый профессиональный и проницательный, не может заглянуть в душу артиста и узнать, что там происходит. Поэтому я скажу от себя лично, что ни уверенность, ни смелость — не самые сильные мои стороны.
А какие свои качества вы считаете главными?
— Способность концентрироваться и делать что-то в экстремальных условиях. Мне часто приходится слышать рассуждения о том, что женщина-пианистка — редкий случай. Среди исполнителей мужчин действительно больше. И уж если говорить о гендерном различии в пианизме, то у женщин, безусловно, есть свои преимущества. Хотя на слух иной раз и не определить. Есть исполнительницы, которые делают это изюминкой своего имиджа. Я к этому не стремлюсь. Считаю так: вышел на сцену — играй. Слушателю ты должен показать лишь своё отношение к делу. Исполнитель — особая профессия. Мы не творцы, а интерпретаторы. Наша сила в том, чтобы максимально проникнуть в замысел автора музыки, которая написана до нас и не для нас (ведь большинство композиторов не писали для того, чтобы конкретно я это сыграла, хотя бывали отдельные случаи).
Внимание к себе вы привлекли не только тем, что женщины редко становятся пианистками, но и потому, что очень рано начали свою карьеру. Трудно ли быть вундеркиндом?
— Я начала учиться игре на рояле в 4 года. И выбора у меня не было. Точнее, он был сделан ещё в бессознательном возрасте. Моя мама — пианистка, преподаватель консерватории по классу фортепиано, отец — виолончелист. Фортепиано было дома всегда. Виолончель для ребенка — не самый подходящий инструмент, она была выше моего роста... (Смеётся.) Ещё мне всегда нравилась скрипка, но раз уж начала учиться на фортепиано, не было обратного пути. Есть дети, которые по своей психофизике развиваются раньше. Это вопрос природных данных, и ничего больше. Иногда это вопрос мотивации, когда ребёнку нравится музыка. У меня было и то, и другое. Мои родители это сразу заметили и стали развивать.
Самый сложный период в жизни вундеркинда — 18-19 лет. Потому что в этом возрасте уже нет ни одного шанса участвовать в программах благотворительных фондов, которые созданы для детей, нельзя становиться стипендиатом таких структур. При этом уже нужно на основании равноценной конкуренции со взрослыми людьми нарабатывать себе репутацию. Без скидок на возраст. И вот это самый тяжёлый момент для тех, у кого в детстве было много достижений. У меня переломный этап наступил на средних курсах вуза. Было очень непросто, потому что резко уменьшилось и количество выступлений, и веры в себя. Но, видимо, всё же было что-то такое, что не позволило сломаться и опустить руки. Я действительно люблю музыку. Наверное, это тоже мне помогло.
В тот трудный момент перед вами стоял выбор профессии?
— Нет-нет. Выбора профессии у меня не было никогда.
Вас хвалили в детстве за ваши достижения или как-то мотивировали не останавливаться на достигнутом?
— Не то чтобы меня захваливали... У меня было много выступлений, хорошие результаты за академические зачёты и экзамены, очень рано начались гастроли — тоже своего рода оценка. Поэтому я была типичнейшим вундеркиндом. И сейчас с благодарностью отношусь к тому, что в нашей семье никто не культивировал во мне этот образ. Никто мне не говорил: ты — особый случай, к тебе особое отношение. Никаких поблажек не было. Звёздности мне не прививали. Родители и педагоги повторяли: «Не думай, что ты всего на свете уже достигла. Ещё многому предстоит научиться и многое узнать».
Есть люди, которые склонны к самоуспокоению, а есть те, кто склонен к самокритике. Вот такой подход мне ближе. Хотя... одно время я даже осознанно пыталась с этим бороться, чтобы самокритика не мешала мне жить. Хорошая доля уверенности в себе — нужное качество для артиста.
Понятие спортивности применимо в вашей профессии?
— Да, есть достаточно моментов, когда у исполнителя проявляются спортивные качества характера. Особенно, когда юные дарования играют на конкурсах. Одно время я даже читала книги по спортивной психологии — очень много схожего между навыками, которые требуются от спортсменов и от пианистов. Читая, я узнавала себя. Опытные тренеры пишут, что нельзя научить быть чемпионом. Можно только ощутить это внутри себя. Если человек имеет чемпионские качества, то он будет чемпионом. Если нет — он сломается психологически, в последний момент сдадут нервы. Можно овладеть техникой виртуозной игры, достичь высот выразительности в исполнении музыки. Но самое главное — выдержать давление волнения на сцене.
Многие талантливые артисты не участвуют в престижных конкурсах именно из-за страха перед выходом на публику. Если бы природа человека была устроена иначе, то история сценических искусств сложилась бы по-другому. В этой сфере, как и в спорте, действует тот же закон: на сцене остаётся сильнейший. Известно огромное количество великих музыкантов, кто всю жизнь страдал от волнения перед выступлением. Например, гений скрипки Давид Ойстрах. Перед концертом в Большом зале Московской консерватории я вспоминаю каждый раз именно его. В воспоминаниях Ойстраха можно прочитать, что он мечтал, чтобы зал консерватории сгорел до начала концерта. Лишь бы ему не пришлось снова испытывать эти муки перед выступлением!
Так что, если бы люди умели не волноваться, мы бы знали совсем других героев в истории исполнительства.
Кстати, о героях современной музыкальной сцены. При каких обстоятельствах вам довелось познакомиться и сотрудничать с такими музыкантами, как Родион Щедрин, Мстислав Ростропович, Владимир Спиваков?
— Бывают удивительные совпадения в жизни, о которых потом говорят «посчастливилось». Когда судьба тыкает тебя буквально носом, что оборачивается подарком от неё. Встреча с Родионом Щедриным именно таким случаем оказалась. Это было в период моей учёбы в аспирантуре. Тогда у меня ещё не было имени, скорее, только фамилия. Так сложилось, что кто-то из пианистов не смог выступить на запланированном концерте. Срочно стали искать замену.
Способность собраться в авральном режиме — это мне свойственно, как я уже говорила. Часов по шесть в день я сидела за инструментом и за две недели подготовила программу. Родион Константинович это оценил, будучи сам специалистом в исполнительстве. Это был его авторский вечер, посвящённый 70-летнему юбилею. Мне доверили исполнить мировую премьеру его Концерта № 6 для фортепиано и струнных. На волне состоявшегося сценического сотрудничества Щедрин познакомил меня со многими знаменитыми личностями, в том числе — с Мстиславом Ростроповичем.
Встречи с такими личностями стали определяющими, знаковыми?
— Да, личный пример — самый сильный фактор влияния. Также для меня особым жизненным опытом стало сотрудничество с Владимиром Спиваковым. Он мне очень многое дал в смысле мотивации. Я увидела, как трудятся личности его масштаба, сколько нужно внутренних усилий, сколько самоотверженности в посвящении себя музыке. Может быть, раньше я это и понимала, но в непосредственном общении с таким человеком всё переживается глубже.
Есть ли у вас фирменный способ, который помогает отдыхать, снимать стресс и отключаться от мыслей о предстоящих концертах?
— Недавно мне подарили картину, которую нужно раскрашивать по номерам. Признаться, я совсем не умею рисовать. Но процесс раскрашивания захватил меня целиком! И результат порадовал. Хотя в данном случае именно процесс важнее. Это идеальная медитация, эффективный способ успокаивать и прояснять сознание. Думаю, что продолжу практиковать его. Хочу подарить всем своим друзьям возможность творческого отдыха с акриловыми красками и кистью в руках.
***
Екатерина Мечетина — лауреат многочисленных международных конкурсов пианистов, лауреат молодёжной премии «Триумф», лауреат премии Президента РФ для молодых деятелей культуры, солистка Московской государственной академической филармонии, член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству
Родилась в семье музыкантов. Музыкой Екатерина начала заниматься в четырёхлетнем возрасте. Окончила Центральную музыкальную школу при Московской консерватории, затем Московскую консерваторию и в 2004 году аспирантуру МГК в классе всемирно известного педагога, профессора Сергея Леонидовича Доренского (среди его выпускников — Денис Мацуев, Павел Нерсесьян, Николай Луганский).
В 10 лет завоевала Гран-при на конкурсе «Премия Моцарта» в Вероне. Первое концертное турне в Японии Екатерина Мечетина совершила в 12 лет, сыграв 15 сольных концертов с двумя программами. С тех пор пианистка побывала с выступлениями более чем в 30 странах мира. В год даёт около 70 гастрольных концертов. Выступает на таких сценах, как Большой зал Московской государственной консерватории, Московский Дом Музыки, Большой театр, Большой зал Миланской консерватории, Auditorium (Милан), Konzerthaus (Берлин) и др.
В репертуаре Мечетиной более 45 концертов для фортепиано с оркестром, многие из которых исполнялись под управлением выдающихся музыкантов — Владимира Спивакова, Мстислава Ростроповича, Павла Когана, Юрия Симонова, Александра Сладковского, Саулюса Сондецкиса.
