«Поживите в моём доме, вы меня осчастливите!» Заметки об Иране, ломающем стереотипы

Да, ездить в Иран опасно — в этом я убедилась на собственном опыте. Готовьтесь к тому, что ваши привычные представления перевернутся, и вы бесповоротно влюбитесь в эту страну и её жителей. Здесь наперебой приглашают в гости и не берут денег за кров, молодёжь делает пластику носа, смотрит «Игры престолов» и не спешит жениться.

Настоящее иранское гостеприимство

Как и в других странствиях, в Иране мы хотели, прежде всего, получше узнать местных и через них понять страну. Поэтому привычно залезли на сайт couchsurfing.com, где путешественники могут встретиться с местными жителями и остановиться у них на несколько дней. Разместили анонс поездки и неожиданно получили больше 20 приглашений — пришлось устраивать кастинг!

Выбрали молодого иранца по имени Мамо, который предложил целый план путешествия и рассказал о нём так захватывающе, что мы тут же попали под его обаяние. Впрочем, такое гостеприимство смутило: незнакомый человек готов был бросить все свои дела и целую неделю ездить с нами по стране, не прося за это денег! Мы предположили, что он всё-таки рассчитывает на вознаграждение, и составили маршрут так, чтобы не зависеть от гостеприимного иранца. Но его гостеприимство оказалось не исключением, а правилом.

Пару дней мы провели в столице, а затем отправились на поезде в Шираз. Искать жильё планировали на месте, но наши попутчики — пожилая супружеская пара — решили всё за нас. По-английски они говорили плохо, поэтому попросили свою дочь уговорить нас по телефону. «Пожалуйста, поживите в моем доме несколько дней — вы меня осчастливите!» — передала девушка слова родителей.

Следующие два дня мы провели в доме своих новых знакомых. Над нами тряслись и дрожали, кормили-поили, сопровождали в прогулках по городу и очень переживали, когда мы возвращались позже, чем планировалось.

— Я недавно сделала себе пластику носа, а еще 7 лет втайне от родителей встречалась с парнем, — делится с нами дочь хозяев, руша очередные стереотипы в первый же вечер знакомства.

Пластические операции на носу — самая популярная операция среди молодых иранок и иранцев. Ещё часто «делают» скулы и грудь. В Иране такое высокое качество пластической хирургии и такие низкие цены, что многие старлетки и порно-звезды приезжают за красотой сюда.

Открытость иранцев поражает. Они проникаются к иностранцам симпатией мгновенно и доверяют им все свои мысли и эмоции. Вот и наша собеседница, учитель английского в школе, всего через пару часов после знакомства рассказала о себе все. Она любит свою работу, но получает копейки, поэтому приходится давать частные уроки. Ей 27 и она пока не замужем. Несколько лет тайно встречалась с молодым человеком, но до свадьбы дело не дошло. Сначала не было возможности, ведь жених должен хорошо зарабатывать, чтобы завести семью. А не так давно они расстались из-за его неверности.

Как нас поженили

— У вас ещё целых 4 часа до отправления? Пожалуйста, проведите это время у нас дома! — говорит нам мужчина, которого мы видели первый раз в жизни.

Мы встретились в автобусе по пути на междугородний автовокзал. Мой спутник привычно вошёл в первую дверь, я во вторую — они ведут на мужскую и женскую половины автобуса, разделенные между собой. Супружеская пара может ехать вместе, но такое встречается редко — обычно муж и жена разделяются, чтобы не смущать остальных.

Почти сразу же к Никите подошёл молодой мужчина. В его глазах — почти детское любопытство. Расспросил, из какой мы страны и как нам Иран. Узнав, что до автобуса в Язд несколько часов, которые мы планировали провести в зале ожидания, почти умолял поехать в гости. Его просьбу улыбками и кивками подтверждали жена и её сестра, ехавшие рядом со мной.

Наше согласие вызвало искреннюю радость. Нас усадили на диван и просили чувствовать себя как дома. И если мы по какой-то причине не откидывались на спинку, то хозяева переживали, что мы напрягаемся. Почти насильно собрали и вручили в дорогу закуску, приготовленную по особому рецепту.

Несмотря на то, что только хозяин говорил на ломанном английском, прибегая к помощи переводчика, а женская часть семьи не знала языка вообще, мы умудрялись понимать друг друга и даже шутить. Хозяева дома включили своё свадебное видео, показали рисунки, рассказали о себе. Выспросили, где мы работаем, что любим и давно ли женаты. Вот тут мы и совершили стратегическую ошибку.

— Мы не женаты, — честно ответила я.

Повисла пауза.

— Как не женаты?

— Ну... вот так...

— И давно вы не женаты?

— 10 лет.

Еще одна пауза, чтобы переварить услышанное и подобрать слова на английском.

— Но... ведь ты его любишь?

— Да.

— А ты её любишь?

— Угу, — кивает Никита.

В картине мира хозяина это — неразрешимый парадокс. Что-то обсудив с женой и свояченицей на фарси, нам вынесли вердикт: «Вы должны пожениться!» И словно для подкрепления своих слов показали, как проходит традиционная церемония бракосочетания в Иране: жених и невеста встают на колени, а над их головами трут друг об друга свадебные сахарные головы, посыпая новобрачных сладкой крошкой.

Мы улыбались, думая, что нас хотят убедить красотой церемонии. Не тут-то было — нас инструктировали!

— Теперь ваша очередь, — безапелляционно заявил хозяин.

Все протесты были отклонены. Пришлось на радость хозяевам вставать на колени и посыпаться сахарной крошкой.

Почти, как в России

Собираясь в Язд, написали Мамо — тому парню, что предлагал нам через couchsurfing провести с ним целую неделю. Он ответил, что приедет в город только через сутки, а пока нас встретит его лучший друг. Так мы познакомились с Расулом.

Расул и Мамо вместе учились в одном из самых престижных университетов страны на айтишников. Но после выпуска так и не смогли найти работу. Но не растерялись: купили вместе с братом Расула в центре Язда старинный дом, которому больше 400 лет, и открыли в нём маленькую гостиницу. А ещё зарабатывают, изготавливая на заказ ткань из натурального шёлка с золотыми и серебряными нитями. Ткань делается на ткацком станке, собранном по старинным чертежам, древнее искусство ткачество Расул с братом изучали в архивах.

Весь день мы были поглощены разговорами с Расулом — о том, чем живут молодые иранцы, о чём думают и мечтают. Так рушился очередной миф о том, что что в Иране живут одни религиозные фанатики. Молодые иранцы в основной массе атеисты. Подавляющее большинство — атеисты, равнодушно относящиеся к исламизации, навязываемой государством. Их новый бог — Интернет, они не расстаются со своими смартфонами, следят за «Играми престолов», в курсе музыкальных новинок и легко обходят блокировки западных сайтов.

А еще для каждого иранского парня, так же, как и для русского, остро стоит вопрос службы в армии. Срок службы — минимум восемь месяцев, а максимум два года — зависит от того, воевал ли твой отец и на какой ступени ты закончил свое обучение. Порядки (или беспорядки) такие же, как в России, так что служить никто не хочет. Но в Иране если просто скрываться от призыва, утратишь право жениться, купить недвижимость, сдать на права, а выезд из страны придется заплатить вдвое больше. Поэтому приходится выкручиваться иначе — например, добиваться признания негодным к службе. Используются те же способы, что и у нас на Родине: от физических заболеваний (дороже, но выгоднее с точки зрения будущей карьеры) до психических расстройств (дешевле, но можно получить ограничения на вождение авто или занятие определенных должностей).

Ситуация на рынке труда и в экономике тоже очень похожа на нашу. Как шутят иранцы, если в толпе крикнуть «инженер!», обернутся все. Образование качественное и дорогое — год в магистратуре стоит $2000. Но все эти врачи, учителя и другие высококвалифицированные кадры не могут найти работу. Производство не развивается, экономика из-за санкций переживает тяжёлые времена. Зарплаты маленькие, а жизнь, особенно в столице, дорогая.

При этом официантами и уборщиками, которые требуются на рынке, иранцы работать брезгуют. Эти места занимают обычно афганцы и другие мигранты.

Что такое таароф?

Мамо, с которым мы наконец-то встретились, «добил» окончательно. Два дня без остановки мы говорили о политике и экономике, о религии и вере, о жизненных целях и человеческих ценностях. Мамо познакомил нас с лучшей иранской музыкой, которая, словно русский рок 80-х, пронизана замаскированными метафорами протеста.

Он, как и многие, недоволен застойным режимом, слабым правительством, навязыванием религиозности. Верит, что скоро что-то изменится. Громом среди ясного неба для него стала весть о смерти Рафсанджани Рафсанджаниодин из самых влиятельных политиков Ирана, бывший президент, умер в январе 2017 года. Именно с ним были связаны надежды молодёжи на перемены. Но Мамо твердо уверен, что революция — худший из возможных путей, он откинет страну назад, внесет беспорядок и смуту.

— Мы должны делать не революцию, а эволюцию. А для этого каждый из нас должен что-то делать. И, самое главное, мы должны быть открыты и общаться с другими людьми и странами. Только тогда мы сможем изменить что-то к лучшему, — говорит он, задумчиво втягивая сигаретный дым.

За два дня Мамо свозил нас в пустыню недалеко от Язда, довез до Эсфахана и устроил там и ночную, и дневную прогулки. Потом, наконец, доставил в Тегеран. И ни разу за это время он не попросил у нас денег.

Все наши знакомства в Иране рушат ещё один распространённый миф — о том, что, якобы, иранцы постоянно будут пытаться на тебе нажиться. Всё с точностью до наоборот — здесь ты дорогой гость, которого сочтут за счастье принять дома, накормить, напоить и спать уложить, причём совершенно бесплатно. Единственное, что требуется от гостей — познакомиться с местным этикетом «таароф», от которого часто страдают и сами ирацы. Что же это?

— Мамо, ты заплатил за нас в пустыне, оплатил жильё и аренду машины. Скажи, сколько мы тебе должны? — настаиваем мы.

— Нет-нет! — машет он на нас руками. — Никаких денег!

Повторяем своё предложение ещё раз. Потом ещё и ещё. Наконец, Мамо сдаётся и нехотя показывает сумму на калькуляторе. Но даже после этого деньги брать отказывается, мы кладём их ему в бардачок.

Это и есть таароф — древний кодекс вежливости иранцев. Они предлагают свои услуги и помогают, ничего не требуя взамен. Но каждый иранец ждёт, что его визави тоже будет мыслить в рамках таароф, а значит — настойчиво отказываться от услуг или предлагать плату. Для незнакомых с этими тонкостями иностранцев будет непонятно, почему иранец настаивает на безвозмездности своих услуг, даже если она не предполагалась. Бедные персы часто сами страдают от своей вежливости — люди с радостью поселяются у них на пару дней или не возмещают затраты. Чтобы проверить искренность намерений иранца, нужно повторять свой отказ или предложение минимум три раза.

Здесь был Ксеркс

Путешествовать иранцам очень дорого из-за слабой национальной валюты и дороговизны разрешения на выезд — «виза наоборот» может стоить до $400. Возможно, поэтому иранцы так любят общаться с путешественниками. Открытые, щедрые и жизнерадостные, они искренне любят свою страну и неподдельно радуются возможности поделиться чем-то с иностранцами. Есть чем!

Кстати, после аргументов о том, что в Иране нас убьют (ведь там война и беспорядки) и что там живут одни религиозные фанатики, обычно мои собеседники добавляли: «Так ведь там смотреть нечего, одна пустыня». Что ж, видимо, 6000 лет прошли, по их мнению, в пустыне.

Допускаю, что многие забыли историю Древнего мира за 5-6 классы с рассказами про могучую Персидскую империю, раскинувшуюся на половину известного тогда мира. Но ведь фильм «300 спартанцев» смотрели почти все! Так вот, тот самый Ксеркс, что разбил спартанцев и завоевал Грецию, жил в шикарном городе Персеполисе, возлежал на мягких коврах, курил кальян и смотрел на танцующих наложниц. Одна правящая династия сменяла другую, каждая из них отстраивала себе новую столицу, собирала скульпторов, художников и поэтов. И теперь эти богатства сосредоточены на территории большой страны, растянувшейся от Каспия до Персидского залива.

Здесь есть горы с многотысячными вершинами и влажные леса с тиграми. Шумные базары и молчаливые языческие храмы. Небоскрёбы столицы и аутентичные маленькие деревеньки. Не хватит и месяца, чтобы объехать всю страну.

И, конечно, в Иране есть пустыня. Нужно обязательно провести там полный адреналина день и полную огромных звёзд ночь.

Привет, Родина...

В Пермь мы вернулись спустя месяц после поездки в Иран. Когда огромная очередь к пункту паспортного контроля дошла, наконец, до меня, пограничник очень внимательно рассмотрел многочисленные штампы в паспорте. На первой же странице увидел красивый прямоугольник с градиентом из синего в оранжевый.

— Это какая страна? — строго спросил он.

— Не помню, Панама, кажется, или Коста-Рика.

— Это Колумбия! — с нажимом поправил он.

Я пожала плечами — Колумбия так Колумбия. Пограничник равнодушия не разделил и стал листать дальше. В соседней кабинке какими-то вопросами мучили Никиту.

— Сколько раз вы были в Аргентине? — продолжил допрос служитель порядка.

— Один.

— А почему тогда несколько штампов пересечения границы? — хитро прищурившись, спросил он.

— Потому что мы несколько раз пересекали границу, — пояснила я. — Но поездка была одна.

Он продолжил листать. И тут его лицо осветилось как у собаки, нашедшей кость.

— Это что, Иран? — возбуждённо спросил он.

— Ну да.

— И что вы делали в Иране?

— Отдыхали, — разговор меня утомил, я спала часа три и была голодна.

— Так... Пройдите-ка обратно к началу очереди и подождите, пока с вами выйдет побеседовать сотрудник службы безопасности.

Одновременно со мной вышел и Никита, который также вызвал подозрения тем, что путешествует не в Турцию и Таиланд.

Минут через 15 пришёл молодой мужчина, ещё через 10 минут принесли ключи, и нас запустили в какую-то каморку для беседы. Мужчина невнятно представился и не предъявил удостоверение. Пускай — решила не придираться, пока дело не примет серьёзный оборот.

Вопросы были примерно следующие:

— вы ездили в Сирию или Ирак?

— А нет ли у вас броней отелей, в которых вы жили?

— Может, вы сможете подтвердить фотографиями, что посещали именно эти города?

— вы общались с местным населением? Обсуждали с ними политическое устройство России? Они спрашивали, хорошо ли живется в нашей стране?

Речь завершилась пассажем о том, что сейчас к России и россиянам приковано внимание сект и террористических группировок, молодёжи промывают мозги, зомбируют и вербуют, а потом угрожают безопасности нашей великой Родины.

Мы кивали.

Потом ещё была серия вопросов про место жительства и работы, наличие родственников и друзей за границей, поездки в другие страны. Ещё один заход про необходимость соблюдать меры предосторожности и через полчаса нас, наконец, отпустили с миром.

Родина бдит.

Резюме по Ирану: Ехать! Справа "Вы что? Там игил, террор, ислам, казни. С ума сошли? Завербуют, ограбят, похитят!" Слева: выкиньте телевизор, почитайте отзывы, доверьтесь людям. За весь трип мы были сами по себе только один день. Древность, культура, сайтисиинг - да, но не то, чтобы уааау. Люди, люди и ещё раз люди. Таких встречаешь редко, а в Иране большая вероятность найти на каждом шагу. Спам окончен🙏

A post shared by Nikita Klassen (@klassen_nick) on Jan 10, 2017 at 6:56am PST

***

• Читайте также наши карточки о том, как правильно выезжать за границу с ребёнком, но без одного из родителей.
• Мы побеседовали с Любовью Сабитовой, психологом и автором проекта «Историко-психологические путешествия», о жажде странствий, мотивах эмиграции и значимости принятия родного города.
• Также мы писали о путешественнице Полине Городиловой, одной из «книг» проекта «Живая библиотека», которая объехала вместе с друзьями девять стран за полгода.
• Наши «Битвы мнений» о путешествиях — «Отель с Wi-Fi или палатка с костром?» (спорим, как отдыхать) и «Нужен нам берег турецкий, или навеки — родная страна?» (спорим, где отдыхать).
• Иван Козлов побывал в камбоджиском Туол-Сленге — бывшей школе в Пномпене, в стенах которой красные кхмеры в 1975 году оборудовали Тюрьму безопасности S-21, где запытали и убили 17 тысяч человек.
• История путешествия журналиста «Звезды» Владимира Соколова в заповедник «Басеги».