Так называется проект благотворительного фонда «Дедморозим», который стартовал в Перми почти два года назад. Больничные мамы — это самые обыкновенные пермяки (кстати, не обязательно девушки — в проекте есть и один «больничный папа»), которые находят время для того, чтобы навещать в больницах, приютах и детских домах тех ребят, которых никто, кроме них, не навестит. «Звезда» встретилась с некоторыми из участниц проекта и узнала, что ими движет и чем живут они сами.
Галина Костарева
— Как-то само собой вышло, что я стала «Больничной мамой». Я уже пять лет езжу в детский дом в Березниках. А когда появился проект «Больничные мамы» и ребята из Березников попадали в пермские больницы, я всегда встречала их здесь уже в качестве «мамы», чтобы им не было так скучно и страшно. Это ведь такой тяжкий момент — когда ты в другом городе и нет ни друзей, ни знакомых. Ведь к ним, кроме нас, никто не придёт повидаться.
Фото: Иван Козлов
Началось всё именно с этих березниковских ребят — за прошлый год их было семеро. А потом были наши пермские малышки, которые попадали в больницу недалеко от моей работы. Я стала приходить и навещать и их тоже.
Конечно, это не основное моё занятие — вообще-то я работаю в бухгалтерии. Кроме работы, я стараюсь как-то себя поддерживать, занимаюсь фитнесом в меру сил.
Помимо проекта «Больничные мамы», основным направлением для меня все эти годы остаётся березниковский детский дом. Каждый месяц мы туда приезжаем и поздравляем детей с днём рождения.
Хорошо помню самый первый случай, когда я в роли больничной мамы пришла в больницу к ребёнку из березников. Там был сложный мальчик, он был очень замкнутый, и руководство боялось, что он вообще не будет процедуры проходить — а ведь они так долго добивались того, чтобы направить его на обследование в Пермь! Я пришла и увидела его: сидит такой колючий ёжик, одеяло на себя накинул. Отвечал только «да» или «нет». Я его спрашиваю: «Максим, мне уйти?» Он говорит: «Нет». Так постепенно связь наладилась, две недели каждое утро мы с ним вместе проходили процедуры.
И ещё была девочка-подросток. Они приехали в Пермь на соревнования летом. Она пробежала эстафету и упала в обморок, её пришлось увезти на скорой. Воспитатель был в шоке — им же надо было возвращаться в Березники, а девчонку, выходит, приходилось оставить тут. Мы тогда срочно на машине примчались к ней, взяли на себя уход. Она неделю пролежала в больнице, тоже каждый день её навещали.
Пребывание в больнице — это ещё и возможность ближе узнать ребенка. Приходишь именно к нему, для него готовишь, узнаёшь его вкусы, увлечения. Всех ребят познакомила с «посикунчиками» — многие и не знали, что есть такие пирожки.
Каждому ребёнку я приношу домашнюю еду, у меня муж хорошо готовит. Нужно же успеть показать, что есть другая жизнь и другие отношения.
Ксения Виноградова
— Я стала «больничной мамой» примерно полтора года назад, практически спонтанно. Этот проект много и в красках мне описывала моя одногруппница. Я сама очень люблю общаться с детьми, у моих родственников много детей, с которыми я часто контактирую.
Фото: Иван Козлов
Как-то на «Флаэртиане» посмотрела фильм Елены Погребижской «Мама, я убью тебя». И после него решила, что точно пойду к детям. Тогда как раз открылся набор в «Больничные мамы», и я прошла краткий обучающий курс и стала ездить к детям. Позже мой куратор привлекла меня к работе с Межведомственным центром помощи детям, где находятся ребята, родители которых не имеют родительских прав и возможности обеспечивать своих детей. Ещё позже я стала ездить в детский дом в Закамске.
Когда я только начала этим заниматься, старалась выезжать к ребятам чаще — раза по два-три в неделю — это только выезды в больницу, ещё отдельно продолжала ездить в детский дом и в МЦПД. Но на сегодня я довольно долго уже нигде не была — в начале года был карантин, потом в больнице, к которой я прикреплена, какое-то время не было деток. К тому же сейчас я заканчиваю университет (учусь в ПГНИУ на филологическом), пишу диплом.
Мои выезды к детям с профессией никак не связаны — хотя у меня есть знакомые девочки с юрфака, их сферы деятельности это прямо касается. У меня основным мотивом было желание.
Наверное, я за это время познакомилась примерно с пятнадцатью детьми. Сдружилась с ребятами из МЦПД, тесно общалась с некоторыми мальчиками из детского дома. Многих из них уже забрали в семьи.
Первому ребёнку, с которым меня свёл проект, было полтора года, а в детдоме мальчикам по 11-12 лет. Сначала с ними было нелегко — я только присматривалась, да и они к новым людям тоже не сразу подходят и раскрываются. Зато потом и маленькие, и постарше — все ждут и радуются, когда ты приедешь. Маленькие ещё особенно радуются, если ты что-то вкусненькое привезёшь.
Уходить от них очень трудно. Я помню, одна моя подопечная девочка лежала в больнице целый месяц. Ей было очень тяжело всё это время, она часто плакала и всегда с трудом отпускала меня.
Мария Баженова
— У меня много знакомых занимаются социальными проектами, да и вообще у меня активная социальная жизнь, а ещё я преподаю на кафедре социальной работы и конфликтологии в ПГНИУ. Поэтому и в ленте «ВКонтакте» часто появляются новости про тот или иной проект. Пару лет назад я оттуда почерпнула информацию про «Больничных мам», да и присоединилась. К тому же в детстве я много болела, часто и подолгу лежала в больнице. Из личного опыта я знаю и помню, как чувствует себя ребёнок в такой ситуации.
Фото: Иван Козлов
Основная моя работа — преподавать студентам в университете. А во-вторых — психологическая практика, семейное консультирование и терапия. Плюс время от времени я участвую в разных проектах — от разовых волонтёрских акций до долговременных. То есть можно сказать, что у меня есть определённая подготовка.
Раньше я старалась минимум раз в неделю заглядывать в больницу к детям. Впрочем, иногда ребятам и их сиделкам (круглосуточные сиделки нужны тем, у кого самые серьёзные диагнозы) требуется просто что-то привезти — продукты или предметы гигиены. Благо, у меня тут всё в шаговой доступности, я забираю нужные вещи и привожу к ним, так тоже выходит польза.
Конечно, к этому привыкаешь. А главное, ребёнок привыкает. Сходишь один раз к ребёнку и понимаешь, что он ждёт тебя больше, чем кого-то другого.
За время участия в проекте я пообщалась, наверное, с двадцатью детьми. Самому первому ребенку, для которого я стала больничной мамой, было несколько месяцев, и он был ВИЧ-инфицирован. Так вот вышло: первый опыт — и такая особая ситуация. Я помню свои ощущения — я прекрасно знаю, что такое ВИЧ-инфекция, как она передаётся, а как не передаётся. Но я всё равно отрефлексировала у себя какой-то изначальный неосознаваемый страх. Впрочем, это продолжалось буквально первые 5 или 10 минут. А потом абсолютно прошло, и между нами не было больше никакого барьера. К этому ребёнку я ходила каждый день. Когда настала пора передавать его сотруднику «Дома ребёнка», я передала, а потом ехала домой, вспоминала его и плакала. После я интересовалась его судьбой, но наш координатор сказал, что так лучше не делать — ведь вряд ли мы всю жизнь будем поддерживать отношения, а значит, ни себя, ни ребёнка лучше не бередить.
