3 неожиданных вопроса феминисткам

Что делать замужней женщине, которая вдруг начала разделять феминистские ценности, а её муж — нет?

Дарья Вершинина: Любая женщина, которая вдруг начнёт разделять феминистские ценности (независимо от своего статуса), неизбежно начнёт распространять эти ценности в своём окружении, поэтому быть замужем за сексистом, будучи феминисткой, действительно сложно. Думаю, что неизбежно придётся пытаться на конкретных примерах показывать, почему феминистские ценности важны не только для тебя лично, но и для общества в целом; убеждать, давать читать соответствующую литературу или смотреть соответствующие фильмы. Если человек под влиянием литературы и фильмов, а также разговоров совсем не захочет меняться, то либо приспосабливаться — выстраивать параллельный круг знакомых, которые разделяют твои ценности, а от общения с мужем не ждать поддержки в этих вопросах, либо (потому что первый вариант, скорее, утопия) задумываться о том, с какими людьми хочешь проводить свою жизнь.

Динара Гагарина: Объяснять, говорить, приводить примеры. Большинство людей на самом деле разделяют феминистские ценности, но боятся в этом признаться или называть себя феминистами — есть отрицательная коннотация у этого слова в обществе. Я часто слышу фразы от знакомых типа «я не феминист», а потом спрашиваешь у человека, что он думает о том или ином аспекте жизни общества и отношения людей, и, оказывается, — вполне себе феминист.

Алиса Клоц: Как и при любых сложностях в отношениях, лучшее решение проблемы — обсудить её с партнёром. Для одних пар расхождение в политических взглядах — ерунда, для других — серьёзный вызов. Другое дело, что феминистские взгляды, скорее всего, подразумевают определенные принципы взаимоотношений в паре. Так что тут либо партнеры договорятся, либо нет. Хотела обратить внимание на формулировку вопроса. Речь идёт о «замужней женщине», а не просто о женщине в отношениях. Подразумевается, что ради брака женщина должна идти на какие-то жертвы — например, отказаться от своих взглядов. В браке, как и в любых отношениях, главное — душевный комфорт, поэтому если один из партнеров не чувствует себя счастливым, то имеет полное право эти отношения закончить. А уж из-за феминизма или нет — неважно.

Недавние скандалы, связанные с харассментом в Голливуде, — это победа феминизма или нарушение презумпции невиновности?

Дарья Вершинина: Для феминистки это, конечно, победа феминизма. Непонятно, о какой презумпции невиновности идет речь, когда культура насилия, распространённая в обществе, не позволяет жертвам десятилетиями говорить о том насилии, которое в их адрес было совершено. Учитывая, как много оскорблений вылилось на тех женщин и мужчин, которые решились сказать о насилии в свой адрес, едва ли человек будет придумывать такие истории ради того, чтобы его обливали грязью в социальных сетях. Наконец, в целом непродуктивно говорить о презумпции невиновности людей, которых десятки, а то и сотни обвиняют в харассменте и изнасилованиях. Это из разряда «жертва сама виновата», но, правда, тех, кто так считает, всё равно не переубедить, пока его жена/сестра/дочь не пострадают от аналогичных действий.

Алиса Клоц: Безусловно, разгоревшаяся дискуссия о сексуальных домогательствах и сексуальном насилии была бы невозможной, если бы феминистки десятилетиями не говорили об этой проблеме. Поэтому да, это одна из побед феминизма, хотя ещё многое предстоит сделать для того, чтобы сексуальное насилие перестало считаться допустимым в каких бы то ни было ситуациях. Что касается презумпции невиновности, то это юридический принцип, который определяет, что именно сторона обвинения должна собирать доказательства в суде. Как сказал автор расследования о Харви Ванштейне Ронан Ферроу, презумпция невиновности не имеет отношения к расследовательской журналистике. Когда дело о сексуальном насилии доходит до суда, тогда да, там действительно важна презумпция невиновности, и обвинению ещё надо будет доказать, что преступление было совершено. И очень часто именно в суде возникают проблемы. Насильники уходят от наказания или получают мягкие приговоры, как в деле Брука Тернера — студента, изнасиловавшего женщину, находившуюся в бессознательном состоянии, и получившего всего шесть месяцев в окружной тюрьме. В законодательстве разных стран существуют разные понимания харассмента и наказания за него. В большинстве случаев максимум, что человек может получить за сексуальное домогательство, — это увольнение с работы за неподобающее поведение.

Динара Гагарина: Скандалы в Голливуде — это победа шоу-бизнеса над здравым смыслом. Надеюсь, что не окончательная. Я не особо хорошо знаю детали, но такого рода скандалы не способствуют развитию феминистских ценностей, а, скорее, наоборот. Их подача и комментарии к ним в соцсетях говорят о том, что до победы ещё расти и расти. Получилось очередное шоу. Плюс эти скандалы отвлекают от действительно важных проблем — образования, вовлечения девочек в STEM, отношению к женщинам-учёным и женщинам-руководителям. В большинстве российских школ до сих пор уроки технологии гендерно разделены: девочки готовят борщ, а мальчики делают табуретки. Феминизм — он и про это тоже, а не только про скандалы в Голливуде, небритые ноги, феминитивы и борьбу за право работать в шахте.

Этично ли феминисткам смотреть порно, учитывая, что это индустрия эксплуатации и женщин, и мужчин?

Дарья Вершинина: Это такой же сложный вопрос, как вопрос о том, этично ли феминисткам, как они это делают в США, бороться за право женщин участвовать в военных действиях. Здесь каждая делает свой собственный выбор: кто-то будет считать это собственным правом, кто-то будет вообще бороться за мир без войн, армий и оружия. Так и в ситуации с порно: в феминизме есть сильное крыло, которое осуждает порнографию как систему эксплуатации и сексуальной объективации, а есть те, кто выступают против запретительных мер, которые могут быть распространены на всю сферу сексуальности в духе того, что происходит в утопии Маргарет Этвуд «Рассказ служанки». Порно может быть инструментом поиска и освобождения собственной сексуальности, а может быть инструментом, убеждающим в распространенности насилия. Секс-позитивные феминистки скорее предложат пересмотреть концепт порно и создать такие продукты, которые будут в большей степени о сексуальности, чем о насилии.

Алиса Клоц: По поводу порнографии среди феминисток нет единого мнения, хотя бы потому, что под «порнографией» могут пониматься разные вещи. Не вся порнопродукция — это результат эксплуатации. Существует так называемая «феминистская порнография». Её создатели верят, что один из важных элементов гендерного равенства — освобождение женщин через сексуальное удовольствие. Порноактрисы и порноактёры должны иметь достойные условия труда, а конечный продукт должен продвигать идеи равенства в сексе. К сожалению, в целом порноиндустрия остаётся ориентированной на гетеросексуальных мужчин и способствует объективации женщин.

Динара Гагарина: Эксплуатировать никого нельзя, но если речь идет о фильмах для взрослых, в которых добровольно снимаются взрослые актёры и получают за это деньги, я не вижу проблемы. Мы не достигнем феминистских ценностей в обществе ханжеством и запретами, но мы можем менять отношение людей к женщине, её телу и ее выбору профессии. Мы, общество, можем помогать девочкам получать образование, обеспечивать доступ к образовательным программам и ресурсам. Если, получив диплом инженера, программиста или искусствоведа, женщина тем не менее захочет сниматься в порно — это будет её осознанный выбор, и мы должны его уважать.

***

• Найти ответы на другие вопросы, заданные на феминистском фестивале We-Fest, можно здесь.
• Читайте также интервью с Алисей Клоц, Дарьей Вершининой и Динарой Гагариной.
• #ПроектFAQ: Природа насилия. Потому что можно?
• Три неожиданных вопроса веганам.