«Я зову людей из космоса». Автор гимна Пермского края Сергей Иванов как институция

Сергей Иванов — продюсер, что в его определении означает «зав. музыкальным производством». В студии Ivanov Production часто рождаются уникальные проекты — например, один «Я вижу музыку» чего стоит — музыканты учили играть детей из интерната для слабовидящих.

Сергей Иванов раз и навсегда научил меня — невероятно крутые люди могут общаться на равных. Те, кто этого не делает, — просто хамы. Естественно, не сам рассказал, а своим примером. Все, кто попадает в поле Иванова, становятся его друзьями. В этом поле уютно, тем более именно здесь происходит синергия, и волна творчества. Поэтому в его студии столько картин, поделок, ловушек для снов от разных художников — хочешь не хочешь, в этой компании начнёшь творить.

Иванов, кажется, может научить играть и глухого. Надеюсь, Бетховен нас не читает. За 15 минут объяснить устройство самой сложной машинки для извлечения звука. Ему часто задают вопрос: «Зачем?» Зачем образовывать, учить, вкладывать, развивать? Тогда он говорит, что нужно создавать среду и возможности в Перми, а не отпускать. Он предлагает технологии и инструменты, чтобы стать музыкантом здесь. В этом смысле он — институция.

Ещё композитор пишет гимны и корпоративные песни. Это удивительный жанр и совершенно странный. Не только Пермский край, но Кунгур и Киров, и разные компании благодаря ему получили гимны. Один из самых классных — песня для «Пермтрансжелезобетона».

— Мелодично, а? — смеётся Иванов. «Перм-транс-же-ле-зо-бе-тон!»

Паноптикум

Недавно Сергей Иванов впервые написал балет для спектакля Балета Панфилова «Паноптикум». Режиссёр и автор либретто — Александра Григорьева, хореограф — Алексей Расторгуев.

— У Ивана Тургенева есть цикл коротких рассказов, которые он писал в ожидании смерти, — рассказывает композитор. — Для балета мы отобрали десять рассказов про разные сферы жизни человека. Чтобы номера получались плотнее, Александра дополняла истории героев. В одном из рассказов Тургенев описывает барельеф. И мы вплели в него эти рассказы. Кстати, у Тургенева на этом барельефе был девиз «Necessitas, Vis, Libertas» («Необходимость, Сила, Свобода»). Мы взяли эти категории, движущие человечество, как концепцию. Конечно, наши представления об этих категориях в команде не сходились, от этого он получился такой неоднозначный и пёстрый.

Паноптикум в определении — это некое представление необычного и жуткого. Также так называлась тюрьма, в которой, по архитектурной логике, заключённый не видел надзирателя и всё время ощущал на себе его взгляд. А в определении французского философа Мишеля Фуко «паноптикум» — это модель общества.

В балете «Паноптикум» авторы были независимы от устойчивых музыкальных форм и как бы перекидывали друг-другу мячик, играли в «творческий футбол». Можно было в любое время добавить музыки или что-нибудь убрать.

— В современном искусстве важно понятие синтетики — синтеза жанров, стилей, направлений, — рассуждает Иванов. — Иначе искусство становится безликим или слишком определённым, не современным. Сейчас в музыке мало направлений в чистом виде, как это было в прошлом. Музыка — это срез настоящего, большой слепок того, что происходит сейчас. Мы идентифицируем по музыке эпохи. Всё, что мы сейчас слышим, состоит из клипов и сэмплов.

В этом спектакле композитор не ставил перед собой границы и рамки стилей.

— Современный танец не требует слишком выразительной музыки, — говорит он. — Можно писать под ноги. Мы использовали множество технологий и при этом хотели вдохнуть немного классического понимания музыки — вписали флейту, ксилофон, экстравагантные инструменты — монетки, пустые бутылки. Шурик Назарчук занимался семплингом, Сергей Мошечкин сводил и превращал в окончательную версию фонограммы. Кстати, мне повезло стать членом жюри Студенческой весны в этом году — я весь апрель наблюдал, какая музыка нравится молодёжи, насколько она им интересна и как они с ней работают. А потом, напитавшись энергией и получив этот срез, я работал со спектаклем на одном дыхании.

Иванов занимался крупной музыкальной формой и раньше. Для Коми-Пермяцкого драмтеатра в Кудымкаре он написал музыку к спектаклю «Сказание о Кудым Оше», для Театра Кукол — к спектаклям «Король Лир», «Шинель» и так далее.

«Лаборатория музыки»

Из-за обилия сложных слов, произносимых Сергеем, возникла тема современного музыкального образования. Где-то ведь должны всему этому учить. Один из главных проектов продюсера на сегодня — это «Лаборатория музыки». Мы неоднократно рассказывали, для чего она нужна, и внимательно следили за ней в 2017 году.

— Я переписывался с внуком изобретателя первого электроинструмента Льва Термена по поводу музыкального образования, — отвечает он. — Мы пришли к тому, что для внедрения курса современной музыки и технологий нужно пять лет: писать программу, защищать диссертации, вычитать курс. За пять лет технологии сменяются несколько раз. Может появиться новое поколение инструментов, процессоров обработки. Поэтому вводить академический курс вроде как бессмысленно.

По словам Иванова, самое важное — иметь доступ к информации и «собираться».

— Мы живём немножко на отшибе, и единственный способ развиваться — собирать комьюнити, обмениваться знаниями, — продолжает он. — При современных технологиях и методах обработки звука сложно охватить широкий спектр этого знания, появляется много узких специалистов. Например, чтобы получить срез современной музыки, можно принять участие в проекте «Лаборатория музыки». Два сезона лаборатории показали, что она существует не зря. Сейчас шесть или семь коллективов выступают, выпускают альбомы в Перми.Это Sega Tyler band, «Дождь собирается», Bora-bora-да, «Форма». Они создались на стыке направлений: рок с электронным звучанием, даб с поэзией. Вообще, это единственный бесплатный стартап для музыкантов в Перми — здесь можно поднять проект от идеи до живого концерта.

Я спрашиваю, а почему на концерты пермских групп приходит так мало людей.

— С одной стороны, меняется способ потребления: некоторые группы можно слушать в плеере и не смотреть на них, — считает Сергей. — С другой — никто не продвигает артистов. Их не показывают по местному телевидению и не включают на радио, да и в интернете ничего нет. Если бы люди знали музыкантов, то ходили бы на их концерты. Если бы ходили на концерты и платили, музыка была бы другого качества. Мы не можем привыкнуть к тому, что музыкальное производство отбирает много денег и времени.

Тысячи единиц хранения

В 1990-х Сергей Иванов работал главным звукорежиссёром на ВГТРК.

— Это было погружение в аудиовизуальное искусство, где картинка и звук имеют равноправное значение, — вспоминает он. — Там меня научили соблюдать равновесие в выразительных средствах музыки и видео. Поначалу я создавал «наполненную» музыку для фильмов, на что мне говорили: «Серёга, маслом пишешь, тут акварелька нужна».

В девяностые на телевидении была «битва форматов». Появлялись первые CD, исчезали бобины с лентами и кассеты. Фонотека телекомпании представляла тысячи единиц хранения магнитной ленты. Чтобы смонтировать передачу, надо было взять несколько проигрывателей.

Первым делом Сергей начал создавать цифровую фонотеку, настоял на виртуальной монтажке, создал дикторскую студию и единый доступ к файлам. Это сильно ускорило процесс монтажа, озвучки и повысило качество материала. В телекомпании было 9 звукооператоров, а потом начали справляться втроём. Тогда же он съездил в Москву и выучился на звукорежиссёра. Этот опыт «технической революции» на ВГТРК вдохнул в него уверенности. Иванов говорит, что может руководить страной. Хорошо бы, думаю я.

Выдуманная группа

Дома у родителей в Кунгуре лежат две толстые амбарные книги со стихами — в них больше двухсот стихотворений из юности.

— Бред полнейший, но каждый творец должен понять, как складываются слова, набить руку, — говорит Иванов.

Тогда же в Кунгуре он создал свою группу «Дом» (а в Перми Олег Новосёлов основал свой «Дом», — Прим. ред.). Группа была выдуманная, Сергей на двух магнитофонах записал кассетный альбом из пяти треков. Кассету он подарил девушке, но она её потеряла.

Первая настоящая группа «Кабинет 58» у Иванова появилась, когда он учился в автотранспортном техникуме.

— Музыкальная школа и творчество — разные вещи, — говорит он. — Мы заново учились играть на гитарах, басу, барабанах. Я мог потратить все деньги, оставленные на дублёнку, на синтезатор, и отхватить от мамы, которая, кстати, до сих пор мне помогает.

После армии он основал группу «Аура». В 1997 году в Кунгуре проходил «Рок-лайн». Сергей решил выступить, но группе не хватало гитариста.

— Заходит парень и говорит, что хочет быть гитаристом. Я дал ему гитару, он сказал, что не умеет играть. Дал ему нотный стан, но он сказал, что не знает нот. Через 4 месяца он играл так, как будто делает это уже лет десять. Нет плохих инструментов, есть хреновые музыканты. Нужно выжимать из каждого инструмента всё, что можно.

Этот пример показывает ещё, как люди встречают Иванова.

— Я зову людей в космос, то есть, у космоса, и они приходят ко мне, — говорит Иванов.

Теперь у него не «Аура», а Aira с вокалисткой Аной Айрапетян и гитаристом Романом Авериным — тоже явно посланная из космоса. Dream team без возражений.

***

• Читайте также репортажи Галины Сущек с первой встречи и закрытия второго сезона «Музыкальной лаборатории».
• Рассказываем о проекте Сергея Иванова «Я вижу музыку», где воспитанники интерната для незрячих и слабовидящих детей учатся музыке.
• Ещё рекомендуем послушать и почитать про новый альбом группы «дождЬ собираетсЯ».